Нет. Она не хочет этого помнить! И тем более - это повторять! Ни-ког-да!
Чуть успокоившись, она вспомнила еще кое-что. Ее комнатушка располагалась как раз над вип-номером, и в полу была вполне приличная щель. Вот к ней Ольга и прилипла, начхав на грязные полы.
- ...и скажи мне, дорогуша, как у тебя в борделе оказалась дочь благородного человека со стертой памятью и заклинанием...
Дальше нотариус произнес что-то непонятное.
- Ложь это все, мсье! - визгливо ответила мадам. - Как есть гнусная ложь. Я законопослушная жительница столицы! Я плачу налоги! И регистрация у меня в порядке. Всех девочек проверяли! Нет среди них никого незаконного!
Нотариус понизил голос.
- Бу-бу-бу...
- Да не может этого быть!
- Бу-бу-бу.
- Хорошо, - голос мадам стал сухим и чуть испуганным. - Хорошо, ваша честь! Как прикажете, ваша честь. Спасибо за золото, ваша честь.
- Итак, на трое суток Матильда моя. Не смейте никого к ней пускать, вы меня поняли? - он снова говорил достаточно громко, чтобы Ольга сумела все разобрать.
- Конечно, мсье, как вам будет угодно!
- И передайте ей, что я скоро за ней вернусь.
- Разумеется, мсье!
Внизу раздались тяжелые шаги, хлопнула дверь, а через несколько секунд что-то с грохотом ударилось о стену.
- Дрянь! Паршивка! Ну погоди у меня, сучка драная! Чтоб тебя!.. - мадам орала, топала ногами и что-то швыряла.
Ольга встала с пола, не желая больше слушать ее ругани. Все, что необходимо, она узнала, а ругаться мадам может хоть до вечера. А Ольга на всякий случай к баррикаде добавит что-нибудь еще. Например, вот этот бронзовый канделябр. Скобы для засова есть, самого засова нет - вот вместо него и будет канделябр. Черта с два вы до меня доберетесь, мадам!
Закончив с баррикадами, Ольга оглядела комнату, поморщилась, содрала несвежее постельное белье и прикрыла матрас халатом. А сама оделась в единственное более-менее закрытое платье, явно давно не надеванное, но хотя бы не грязное. Еще бы найти еды! Последний раз она ела вчера вечером, а уже далеко за полдень...
По счастью, в маленьком сундучке, запрятанном под кровать, нашлось несколько сухарей, а в кувшине для умывания - вода. Тратить ее на мытье Ольга не решилась, кто знает, может быть, ей придется просидеть тут до прихода нотариуса. Тем более ведро с крышкой стоит в углу, на крайний случай сгодится.
Примерно через полчаса в дверь постучали. Ольга не отозвалась. Постучали снова.
- Мими, ты спишь, что ли? - сладко-сладко спросила мадам.
Разумеется, не получила в ответ ни звука.
- Мими-и! - повторила мадам.
На несколько секунд за дверью затихло, потом из замочной скважины выпал ключ, вытолкнутый чем-то снаружи. Замок почти бесшумно отперли. Дверь попытались открыть, дернули пару раз, тихо выругались - и ушли.
- Ну что ж, красавица, - Ольга подошла к зеркалу, каким-то чудом не свалившемуся с туалетного столика, и улыбнулась незнакомке в нем. - Будем знакомы. Я - Матильда Волкова, русская княгиня. Не похожа? Это поправимо. Вот привыкну к новому имени, выберусь из борделя, а там... а там посмотрим. В любом случае, я теперь - Матильда. Ольги больше нет. Жаль, конечно, но мы с тобой, красавица, справимся.
Весь день Матильда (она твердо решила отныне называть себя только так) просидела взаперти. Несколько раз к ней пытались вломиться какие-то мужики, один раз ее звала на ужин Лулу - настолько сладким голосом, что у Матильды все волосы на теле дыбом встали. Разумеется, она не открыла, даже не отозвалась. Время тянулось медленно до ужаса. Часть его Матильда убила, обследуя комнату и разглядывая через решетку переулочек позади борделя. Да. Именно решетку. Прочную, кованую. Крепко сидящую в пазах - расшатать ее не получилось. А жаль. Запасной путь отхода бы ей не помешал.
К вечеру в борделе стало совсем шумно, но к пьяным воплям Матильда не прислушивалась. Неинтересно! Князь так и не пожаловали за разводом, мсье Товиль тоже, а все прочее ее не касалось.