Почему-то собственная мысль показалась глупой и неприятной. А главное, неправильной. Телу было хорошо. Тело помнило эту ночь и было не против повторить. А при взгляде на руки нотариуса внизу живота зарождалась горячая истома, не как желание, а скорее как воспоминание.
Вот этого Ольга не могла понять совсем. Не по причине ханжества. Она - женщина свободная, современная и разумная, ничего не имеет против секса по обоюдному желанию, лишь бы все было в рамках закона. Просто ей никогда особо не хотелось этого самого секса, и вот такой истомы она за собой толком и не помнила. Не говоря уж о сумасшедших ощущениях, которые описываются в любовных романах. Честно говоря, она вообще считала их выдумкой. Ну не совсем выдумкой, но уж точно художественным преувеличением. А тут...
Нет, думать об этом она не хотела. И вообще, у нее сейчас совсем другие потребности. Уж точно - не трахаться с пьяным незнакомцем.
«Почему бы и нет? Он ласковый и добрый», - мелькнула явно чужая мысль, даже не мысль, а скорее ощущение.
М-да. Раздвоение личности во сне? Прелестно, просто прелестно! К черту. Где тут туалет, наконец?!
Нужное нашлось за дверцей, а память, данная в ощущениях, подсказала, что деревянная, слегка пованивающая конструкция суть немыслимая роскошь. В комнате Матильды (о, вот и имя вспомнилось!) ничего такого не было. Ни унитаза, ни ванны (медной, больше похожей на корытце) с кранами и, вот где настоящая-то роскошь, теплой водой.
Сделав срочные дела и мысленно похвалив местных изобретателей, организовавших ватерклозет в непростых условиях допотопного борделя, она влезла в ванну. Долго терла себя жесткой мочалкой, почистила зубы меловым порошком с толченной мятой, отмыла яичным шампунем волосы от сахара, вина, жира и черт знает какой дряни. Кстати, без сахара они оказались прямыми, длинными и очень густыми. А мордашка в крохотном зеркальце - неприлично юной, чистенькой и глупенькой. Даже мимические мышцы толком не разработаны. Улыбаться и смеяться умеет, бровки домиком делать - умеет, и на этом все.
Задумываться, почему в первую брачную ночь она проснулась с нотариусом, а не с законным супругом, Матильда тоже не умела. Ольга даже почувствовала ее удивление: а что, это странно? Мужчина и мужчина, какой выбрал, с тем она и пошла. Какая разница-то? Зато маман пустила ее в самый лучший номер, только для благородных гостей! Тут и вода, и кровать мягкая! А еще мадам платье обещала, красное и с кружевами! Счастье!
Ох, ду-ура... лишь бы это было не заразно.
Впрочем, если ее студенты-оболтусы не заразили, одной девочке это явно будет не под силу. У педагогов либо вырабатывается иммунитет, либо они сбегают из профессии к чертям свинячьим.
Пока мылась, проголодалась. Здоровый организм требовал еды, да побольше. А здоровый мозг - пройти квест на выживание, а для этого надо выкупиться из борделя. Вот и спрашивается, где взять денег красивой девице, которая ничего не умеет? Правильно, у мужчин. Тем более князь вчера дурить изволили, женились на дурочке и собирались поутру развестись. Вот пусть теперь и платят за развод. Между прочим, титул княгини на дороге не валяется и честной девушке всегда пригодится!
Выйдя из уборной в одном льняном полотенце, Ольга оглянулась в поисках чистой одежды. Взгляд упал на шкаф. Открыв его, она нашла два вульгарных платья с декольте до пупа и плотный красный халат, судя по длине - мужской, а по запаху - чистый. Именно его Ольга и взяла, не надевать же было рабочую одежду шлюхи!
Стоя напротив зеркала, Ольга не спешила одеваться. Ей хотелось рассмотреть себя как можно лучше. Нет, даже не так. Ей хотелось любоваться собой, и желание это было странным, непривычным и явно чужим. Да и ощущения тела тоже. Ольга не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так легко и хорошо! У нее не просто ничего не болело, ее тело пело и радовалось жизни, словно готовое взлететь.
Мелькнула мысль, что это плохо стыкуется с исторически достоверными данными о тяжелой, опасной и полной лишений жизни бордельных девиц. Из двадцать первого века все выглядело совсем иначе, и уж никак не радостно. Наверное, подсознание не хочет исторической достоверности. Вот и платья весьма приблизительно похожи на французскую моду восемнадцатого века, скорее на голливудскую стилизацию. Ну и бог с ней, со стилизацией! Во сне - плевать на достоверность, она же не кандидатскую пишет.