— Почему ты медлишь? — поторапливаю богиню, отбросив всякие реверансы, напряженно следя за действиями перепуганного Алексея.
Мужчина пытается прощупать пульс, которого уже нет, а после хватается трясущимися руками за телефон, чтобы вызвать скорую.
— Сейчас самое время! — чуть ли не плачу, видя, какую душевную боль испытывает Алексей. — Ну же, Либитина! Пожалуйста! Чего ты ждешь? Я хочу жить!
— И будешь, но сперва ты должна была увидеть это.
И тут в кухню влетает Максим.
Самый непостоянный, непредсказуемый, неуступчивый представитель мужского рода. Мне казалось, что сильнее ненависти к нему я никогда ничего не испытаю, но я заблуждалась и поняла это слишком поздно. Всепоглощающая любовь к врагу, а по совместительству лучшему другу своего жениха — вот что оказалась поистине разрушающим чувством.
И я уже ничего не могу исправить!
— Не-е-ет! — из его горла Максима вырывается пронзительный вопль отчаяния, точно крик смертельно раненного зверя.
— Теперь у тебя нет незавершенных дел. А боль… боль утихнет. Пора.
Глава 2. Что нас не убивает — делает сильнее
Но боль не утихла. Она отзывалась в каждой клеточке тела. С каждым вдохом пронизывала легкие. И только через секунду я осознала, что боль эта не душевная, а физическая. Все чувства, все эмоции как отрезало. Будто бы их и не было никогда. Будто я не злилась на Светку, не любила Макса и не хотела извиниться перед Лешей.
Значит… Либитина не солгала? Она сдержала слово, вернула меня к жизни. Так?
Я пошевелилась и едва сдержала вопль радости. Я чувствую руки! Ноги! Я живая! Передо мной все плыло как в тумане, но я все же поднесла руку к глазам, чтобы убедиться в собственных выводах. Какая-то она… бледная? Отекшая? Пошевелила, сжала кулак, растопырила пальцы...
И ощущается как-то иначе. Но наверное это нормально, когда ты в прямом смысле покинула собственное тело?
Хорошенько проморгавшись, вдруг поняла, что бледность и легкая синева — это всего лишь обман зрения из-за падающего откуда-то сбоку голубоватого света.
С трудом сев, я окинула окружающий мир взглядом и…
Ни тебе разгромленной кухни, ни ошарашенных лиц свидетелей чудесного воскрешения. Женщина в длинном фиолетовом платье, которая хоть что-то могла бы объяснить, тоже отсутствовала. Только высокие каменные стены, неумелой рукой перекрашенные из черного в противный желтый цвет. Большие деревянные кадки с комнатными растениями и какие-то странные цветастые коврики на каменном полу.
Настолько безвкусно, что просто кошмар!
— Что за чертовщина? — выдохнула я, не понимая, как за время моего кратковременного сна моя прекрасная светлая кухня превратилась в настолько ужасно обставленный зал.
Да еще и увеличилась в размерах.
Так, Настюха, соберись. Либитина должно быть что-то просто напутала. Она ведь собиралась вернуть меня к жизни… если только эта самая богиня смерти мне не привиделась. Мало ли что там бывает в моменты отравления неправильно заваренным чаем. Правда же?
Но отвечать на этот мысленный вопрос кроме меня было некому. А странный зал в готическом стиле, который кто-то пытался всеми правдами и неправдами переделать в оранжерею, никуда исчезать не собирался.
— Так, это не сон, — проговорила я сама себе. Не знаю зачем, просто так как-то спокойнее было, что ли.
С мыслью, что раз я жива, то со всем остальным разберусь, встала с пола… К слову, а почему я на полу в оранжерее валяюсь?
Уф, слишком много вопросов, слишком мало ответов.
— Либитина? — на всякий случай позвала я.
Но богиня даже не подумала отозваться. То ли не слышала, то ли не хотела слышать.
Хорошо, вернемся к тому, что я жива, здорова и нахожусь непонятно где…
Именно в этот момент я резко остановилась, заметив какое-то шевеление по левую сторону. Обернулась и от ужаса даже шаг назад сделала. Отражение в большом ростовом зеркале повторило это движение, вгоняя меня в ужас.
Да нет! Так не бывает! Вот люди умирают. Да, так бывает. К людям приходят боги. Ну почему, как говорится, и нет. Но вот чтобы в зеркале менялось отражение на незнакомое… Это уже за гранью нормального!
Я сделала шаг вперед и прикусила язык, чтобы еще раз не выругаться. Потому что отражение было моим. Стопроцентно моим. Вот только… это ведь не я.
На меня смотрела высокая гибкая девушка с длинными темными волосами в каком-то несуразном платье, противно-салатового цвета. Глаза большие, раскосые и такие… желто-карие. Не знаю, меня это почему-то зацепило больше всего. Своим темно-синим цветом глаз я гордилась. Мне кто-то даже говорил, что взрослых людей с таким глубоким оттенком практически не встретить. Да и думала, что они поменяют цвет на голубой с возрастом. А теперь с возрастом… они стали совершенно чужими, хуже того — желтыми.
Прекрасно!
Может мне это снится? Я ущипнула себя у локтя и зашипела от боли. Незнакомка в точности повторила все движения и опять замерла.
Хотя должна признать, девушка в отражении была симпатичной. Тонкие черты лица, чуть полноватые губы, ровный нос и небольшая родинка над правой бровью....
Так, соберись, Настя. Нужно разобраться во всем, что тут происходит. А то вот так пожелаешь жить дальше, а эта жизнь закидывает тебя в чужое тело. Это ведь даже не перерождение, о котором говорила Либитина.
— Нет, ну до чего же неубиваемая девка. Даром что слабосилок! — раздался стариковский голос над правым плечом, пропитанный не то недовольством, не то восхищением. — Жаль, что дура!
Я резко обернулась, ожидая увидеть кого-то за спиной. Но там никого не оказалось.
— Кто это сказал? — выдохнула я, стараясь унять дрожь в руках. — Кто здесь?
— Хлоя? — Удивление. — Ты наконец меня услышала? — хмыкнули так близко, что я отпрянула. И тут же запутавшись в пышном подоле, вновь оказалась на полу, больно поцарапав ладони.
Из-под задравшейся ткани выглянули не только нижние юбки розового цвета, но и носки туфель. Да! Тут были ещё и кошмарные туфли, которые не пожелаешь и покойнику.
— И как же ты выжила после такого? — вновь прозвучало над головой. — Хотя чего удивляться, если тебя даже родовое проклятие не прикончило… У тебя случайно фениксов в роду не было?
Вот и сдвиг по фазе. Приплыли, Настя.
— Покажись, — потребовала я, надеясь на то, что кто-то прячется за ближайшим вазоном и пытается довести меня до нервного срыва.
А до него, надо сказать, не так уж много-то и оставалось.
— Я дух-хранитель твоего рода, — как какой-то дурочке объяснили мне. — И у меня нет формы, я невидим. А вот тебе не помешало бы спрятаться. Давай в так нелюбимый тобой тайный ход. Понаблюдаешь за своим возлюбленным, он как раз главу рода сюда привел.
— Что?
Нет. Я не понимаю. Ничегошеньки не понимаю. И кажется начинаю сходить с ума.
— Либитина, верни меня, — взмолилась я. — Не такой жизни я просила! Что ты там о перерождении твердила? Перерождай меня!
— Либитина? — переспросил тот самый голос. — Так ты не Хлоя?
— Если ты о хозяйке этого тела, то я не она. — И тут же в очередной раз взмолилась: — Либитина!
Главное, не паниковать. Просто не паниковать. Сейчас все должно встать на свои места. Надо только разобраться в деталях и выяснить, как вернуться в своё тело. Как-то же это возможно, правда?
— Теперь ты Хлоя, — припечатал дух-хранитель такой интонацией, что я вновь почувствовала себя обузой. — Может, и к лучшему. Есть шанс, что ты поумнее будешь. А теперь иди за ту серую кадку, найди выступающий камень в стене на уровне груди. Он плохо окрасился в этот противный желтый цвет. Нажми. Объясню все по пути.
Мозг сломался на первой фразе. Видимо поэтому вместо пререканий, я все же решила выполнить указания. Если не злить призраков, духов и иже с ними, все может вполне хорошо закончиться.
Окажись на моем месте кто другой, наверняка бы уже забился в дальний угол и раскачивался из стороны в сторону, как Светка. Моя же психика оказалась куда как крепче. То ли дело в книгах о волшебниках и приключениях, которых я перечитала столько, что вспоминать страшно. То ли из-за того, что с Либитиной виделась и говорила. Ну вроде как подтверждение того, что все это не сумасшествие.