Это был первый раз.
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЕНРИ: Я в долине. Сижу немного в стороне от поляны, голый, потому что не нашел одежды в коробке, обычно приготовленной Клэр. Нет и самой коробки, поэтому я ужасно счастлив, что день теплый, возможно, начало сентября, год определить не могу. Сижу на корточках в высокой траве. И думаю. Отсутствие коробки с одеждой означает, что я появился раньше, чем познакомился с Клэр. Может быть, Клэр еще и не родилась. Такое бывало раньше, и это ужасно больно, я скучаю по Клэр и провожу время, прячась в долине, не осмеливаясь показаться по соседству с ее семьей. С тоской вспоминаю яблони на западном конце долины. В это время года уже должны быть яблоки, маленькие, кислые и обкусанные оленями, но съедобные. Слышу, как хлопает дверь-ширма, и вглядываюсь через траву. Вижу девочку, которая сломя голову бежит на поляну, и, когда она пробегает по тропинке через качающиеся стебли травы, мое сердце подпрыгивает – Клэр врывается на поляну.
Она очень маленькая. Она ничего не знает, она одна. На ней все еще школьное платье, зеленый джемпер и белая блузка, гольфы до колен и кожаные ботинки; в руке пакет из «Маршалла Филда» и пляжное полотенце. Клэр расстилает полотенце на земле и вываливает содержимое пакета. В нем всевозможные письменные принадлежности: старые шариковые ручки, маленькие простые карандаши из библиотеки, цветные карандаши, пахнущие спиртом маркеры, авторучки. И еще у нее кипа листов из отцовского кабинета. Она все раскладывает, подравнивает листки, потом берет по очереди каждую ручку и карандаш, делая аккуратные линии и завитушки, тихо напевая что-то. Какое-то время я прислушиваюсь и понимаю, что это песня Дика Ван Дайка[16].
Я не знаю, что делать. Клэр спокойна, полностью погружена в свое занятие. Наверное, ей около шести. Если сейчас сентябрь, то она, наверное, только что пошла в первый класс. Очевидно, меня она не ждет, то есть я ей незнаком. Я уверен, что первое, чему учат в первом классе, – это не вступать в разговоры с голыми незнакомцами, которые вдруг появляются в твоем любимом месте для игр, знают твое имя и просят ничего не рассказывать маме с папой. Интересно, это точно день нашей первой встречи или нет? Может быть, мне нужно затаиться и подождать, пока Клэр не уйдет, а мне не удастся раздобыть несколько яблок и украсть что-нибудь из прачечной или вернуться обратно.
Я резко возвращаюсь к реальности и вижу, что Клэр смотрит прямо на меня. Слишком поздно до меня доходит, что я потихоньку напевал вместе с ней.
– Кто здесь? – шепчет Клэр.
Она выглядит как злая гусыня, состоящая из одной шеи и ног. Я быстро соображаю.
– Приветствую тебя, землянин,– растягиваю я слова.
– Марк! Ты Нимрод!
Клэр осматривается, думая, что бы кинуть, и решает кинуть ботинки с тяжелыми, острыми каблуками. Она сбрасывает их и кидает. Не думаю, что она четко видит меня, но ей везет, и один ботинок попадает мне по губе и рассекает ее до крови.
– Пожалуйста, не надо.
Мне нечем остановить кровь, поэтому я прижимаю ко рту руку и говорю приглушенно. Сильно болит челюсть.
– Кто здесь? – Теперь Клэр испугана, и я тоже.
– Генри. Это Генри, Клэр. Я тебя не обижу и надеюсь, ты в меня ничего больше кидать не будешь.
– Отдай мне мои ботинки. Я тебя не знаю. Почему ты прячешься? – Клэр изо всех сил таращится на меня.
Я выбрасываю ее ботинки обратно на поляну. Она их подбирает и держит в руках, как револьверы.
– Я прячусь, потому что я потерял свою одежду и стесняюсь. Я пришел издалека, я есть хочу, я никого тут не знаю, и у меня губа разбита.
– Откуда ты пришел? Откуда ты знаешь, как меня зовут?
Только правда и ничего, кроме правды.
– Я пришел из будущего. Я путешественник во времени. В будущем мы с тобой друзья.
– Люди путешествуют во времени только в кино.
– Мы просто хотим верить, что это так.
– Почему?
– Если бы все путешествовали во времени, то настало бы столпотворение. Ну, когда ты на прошлое Рождество ездила к своей бабушке Эбшир, ты ведь была в аэропорту О'Хара, и там было очень, очень много народу, верно? Мы, путешественники во времени, не хотим все запутывать, поэтому мы ведем себя тихо.
Какое-то время Клэр переваривает информацию.
– Выходи.
– Одолжи мне свое полотенце.
Она поднимает его, разбрасывая все карандаши, ручки, листки бумаги. Через голову бросает мне полотенце, я его хватаю, поворачиваюсь спиной, встаю и закручиваю полотенце вокруг себя. На полотенце крупные ярко-розовые и оранжевые геометрические фигуры. Именно о такой штуке мечтаешь, когда собираешься встретить впервые свою будущую жену. Я поворачиваюсь и вхожу на поляну, сажусь на камень, стараясь выглядеть насколько можно презентабельно. Клэр стоит от меня как можно дальше, чуть не на другой стороне поляны. В руках у нее по-прежнему зажаты ботинки.
– У тебя кровь.
– А, да. Ты же в меня ботинком кинула.
– Да ты что!
Тишина. Я пытаюсь выглядеть безобидным и милым. Это очень важно для маленькой Клэр, потому что другому человеку она не поверит.
– Ты надо мной смеешься.
– Даже в мыслях не было. Почему ты так решила? Клэр не была бы собой, если бы не упрямилась.
– Никто не путешествует во времени. Ты врешь.
– Санта путешествует.
– Что?
– Ну конечно. А как, ты думаешь, он умудряется доставить все подарки за одну ночь? Он просто постоянно подкручивает стрелки часов на несколько оборотов назад, пока не прогуляется по всем до единой печным трубам.
– Санта волшебный. Ты не Санта.
– В смысле, я не волшебный? Господи, Луиза, ты просто маленькая упрямица.
– Я не Луиза.
– Я знаю. Ты Клэр. Клэр Анна Эбшир, двадцать четвертого мая тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения. Твои родители – Филип и Люсиль Эбшир, и ты живешь с ними, с твоей бабушкой, братом Марком и сестрой Алисией в том большом доме на холме.
– Даже если ты это все знаешь, это не значит, что ты из будущего.
– Если немного тут задержишься, то увидишь, как я исчезну.
Думаю, я могу рассчитывать на это, потому что помню, как однажды Клэр рассказывала, что в нашей с ней первой встрече ее больше всего поразило мое исчезновение.
Тишина. Клэр переносит вес тела с одной ноги на другую и отмахивается от комара.
– Ты знаешь Санту?
– Лично? Нет. – Кровь идти перестала, но я, должно быть, выгляжу жутко. – Эй, Клэр, у тебя случайно пластыря нет? Или еды? Когда я путешествую во времени, я всегда очень голодный.
Она задумывается на минутку. Лезет в карман джемпера и достает шоколадный батончик «Херши», надкусанный с одной стороны. Бросает его мне.
– Спасибо. Как раз то, что я люблю.
Я ем аккуратно, но очень быстро. Уровень сахара в крови почти никакой. Засовываю обертку в ее пакет.
– Ты ешь, как собака, – приходит в восторг Клэр.
– Неправда! – Я ужасно обижаюсь. – У меня большие пальцы, как у человека, видишь?
– Как это?
– Сделай так.– Я показываю знак «хорошо». Клэр повторяет за мной. – Видишь, если большие пальцы расположены так, то ты человек. Это значит, что ты можешь откручивать крышки у банок, завязывать шнурки на ботинках и делать много чего такого, чего животные не умеют.
Клэр это не понравилось.
– Сестра Кармелита говорит, что у животных нет души.
– Ну конечно, у животных есть душа. Откуда она это взяла?
– Она сказала, что так говорит Папа Римский.
– Папа – старый дурак. У животных души гораздо тоньше, чем у нас. Они никогда не врут и не надувают друг друга.
16
Дик Ван Дайк (р. 1925) – популярный американский актер и певец, снимался преимущественно в музыкальных комедиях.