— Если не хотел, то не надо заколку было класть.
— Знал бы, что ты решила нас осчастливить своим присутствием, то в столовку бы не пошёл.
— Не понимаю.
— А чего понимать? Старейшины решили, что я могу с тобой справиться. Крысы его знают, почему они так решили. Вот и набрали тебе на выбор, аж целых семь кандидатов. Ты выбор сделала. Теперь не ной.
— Я похожа на человека, который ноет?
— Ты похожа на человека, от которого много проблем. Я на скуку не жаловался.
— Уж извини, что нарушила твою жизнь! — вспылила Леса.
— Извинения приняты, — пробормотал он, не вынимая изо рта трубки. Запахло горьким табаком, аромат которого смешивался с отваром из кружки, которую он поставил рядом с Лесой.
— Спасибо.
— Не за что. Всегда приятно, когда человек признаёт свои ошибки. А ты вторглась в мою жизнь как-никак. Перевернула её с ног на голову, — невозмутимо ответил Баль.
— Я про чай, а не про… — Леса зло посмотрела на него и увидела, что он просто над ней смеётся. — Проехали.
— А куда мы ехали? Самое главное, что ехали мы вместе.
— Есть такое выражение, значит, что тему продолжать не будем.
— Я знаю, что значит это выражение, — серьёзно сказал Баль. Он замочил остатками кипятка посуду. — Умеешь посуду мыть? Или машины мыли?
— Я в столовой раньше питалась.
— Тогда завтра научу тебя мыть посуду. Здесь машин мало. Много вручную делать приходится. — Баль ушёл в туалет. Притащил оттуда таз с вещами. — Вода горячая есть, но у меня нагреватель сломался. Завтра починю. Хотел сегодня этим заняться, но занимаюсь тобой.
— Я поняла, что тебе не в радость. Будешь каждый день об этом напоминать?
— Лет через пять мне это надоест. Я незлопамятный, — хмыкнул Баль. — Вода подаётся как на кухню, так и в душевую. На кухне нагреватель работает. Да и стирать здесь откровеннее удобнее. Вещи предварительно надо замочить.
— Этим обязательно надо сегодня заниматься?
— Обязательно. Скидывай своё одеяло, которое смотрится на тебе откровенно жутко и иди помогать. Ещё можно и лицо сделать попроще, — сказал Баль.
— Хочу, да не получается, — огрызнулась Леса. — Чего вода такая грязная?
— Потому что это рабочая. Завтра так же выглядеть будешь. Чего смотришь? Одну тебя я оставить не могу. Поэтому будешь со мной работать.
— Издеваешься?
— Даже не думал. Такие правила. Кто не работает, тот не ест. У тебя неплохо получается.
— Ты всё-таки издеваешься.
— Знаешь какая у нас проблема?
— Какая?
— Тебя одеть не в чего. Ты высокая. Выше меня. Тебе вся моя одёжка будет коротка. Но и переодеть во что-то тебя надо. К утру одежду привезут.
— Откуда?
— Из города. Но всё равно, пока её заберём… Надо будет что-нибудь придумать.
— Вроде отстирала.
— Молодец. Надо тебе было бежать сразу с вещами, а не в одной рубашке. Сейчас-то тебя в плед завернуть можно. Вот на работу в чём?
— Какой плед?
— Ты думаешь я тебя пущу в кровать всю в пыли и грязи? Ты на себя посмотри. Лазила где-то. Волосы в пыли. На носу чёрное пятно. Вон, воды в таз налью и отправлю мыться. Потом в плед заверну, чтоб не смущалась. Или смущаться нечему? — он опять насмешливо посмотрел на неё. — А я тут зря стараюсь? — Баль кинул вещи в раковину. Налил в таз воды и кинул туда ковш. — Мыться. И без возражений. Или лично приду тебя отмывать. Вперёд.
— Ты…
— Хороший и добрый. Терпеливый. Иди уж.
Леса злилась. С остервенением тёрла тело мочалкой, которую нашла на полке. Просто невыносимо. До слёз. Но отупение прошло. Тут не поспоришь. Его сменила злость. Надо было колечко выбирать. Или серёжки. Решила судьбе довериться. Только куда её судьба завела!
— Долго ещё будешь? — заходя к ней, спросил Баль.
— Может выйдешь?
— С чего вдруг? Мы муж и жена.
— Как бы муж и жена.
— Нет. Брак признан. Так что коротать нам жизнь вдвоём.
— Вот счастье-то.
— Полностью согласен. Счастье ещё то. Держи плед.
— Надеюсь детей делать мы сегодня не примимся.
— Да я как бы с ними повременить хотел. Лет так пять. Может десять. Куда торопиться? Или хочешь выполнить план и сбежать?
— Какой план?
— Двое детей и выкуп. После этого ты сможешь покинуть горы, оставив меня с нашими малышами. Сесть на свою космическую колесницу и больше о нас не вспоминать, — ответил Баль с наигранной грустью. — Но ты ведь не такая. Ты у нас хорошая. Не бросишь меня с малышами. Мы без тебя плакать будем.