– Долго вы собираетесь пялиться на нее? – резко произнес Кристоф.
– Хотите сказать, что я позабыл все приличия? Простите, – он умоляюще сложил руки. – Столько лет живу в Каннах и должен бы привыкнуть к виду красивых женщин, но, скажу честно, ваша спутница безупречна.
– Но она со мной, и то, как вы смотрите на нее, не нравится нам обоим. Прошу вас перестать.
– Почему? Я ведь просто любуюсь, разве это может пойти кому-то во вред? В этой девушке столько поэзии, вероятно, вы и сами не можете на нее налюбоваться. К тому же, врачи велели, чтобы я больше посвящал себя созерцанию прекрасного. Мне нельзя смотреть на уродство, попросту противопоказано. А я послушный пациент, – он рассмеялся.
– Вот как…
– К сожалению…
Крики чаек неслись от причала. Две или три одиночки, подпрыгивая от голода, бродили вдоль бордюра, моргая жадным глазом.
– Осторожно, они воруют еду, – кивнул старик в их сторону. – И мне правда жаль, что я потревожил вас, это было не нарочно.
– Все в порядке, месье, можете смотреть. Все можно понять, если знать причину, не так ли?
– Болезнь – лучшее оправдание! Я правда не хотел. Никогда не видел вас раньше…
– Мы здесь на отдыхе. Я Кристоф, – он протянул руку для рукопожатия.
– А я Анри, – пожал старик ее. – Рад познакомиться. В любом случае я уже собирался уходить. Мое одиночество уже заждалось дома, – он сделал паузу. – Разве что…
– Да?
– Как зовут вашу спутницу?
– Жанна.
– Это имя очень ей подходит… Я подумал… А что, если Жанна сопроводит меня? Всего лишь на вечер… как считаете, вы смогли бы понять подобную прихоть? – он вопрошающе посмотрел на Кристофа.
– Что вы хотите сказать?
Старик сложил руки на столе и, склонив голову, принялся разглядывать рисунок блеклых вен, словно гадал на кофейной гуще. А потом произнес:
– Знаете, что самое приятное в измене?
– Не знал, что в ней есть что-то приятное.
– Самое приятное в измене – это когда они возвращаются. Их лица светятся очаровательной виной, а глаза выдают покорность и податливость. Они так послушны и полностью ваши. Непередаваемо. Вам никогда не хотелось испытать это удовольствие?
– Меня не привлекают подобные игры.
– Не обижайтесь. Между нами не может быть вражды. Я не стремлюсь завладеть вашей женщиной, да это и было бы невозможно. Я вижу, что вы любите друг друга, и это не изменить. Но я пленен ее красотой до глубин души. Позвольте лишь провести одну ночь с Жанной, и я обещаю, что до конца дней буду благодарить вас за этот щедрый подарок.
– Я сплю? – дернул головой Кристоф.
– Будь я здоров, я не осмелился бы произнести эти слова. Но я тяжело болен. Откровенно говоря, я умираю, – пробормотал старик. – Мне остались считанные недели, и вот я вдруг перестал стесняться, – он пожал плечами. – Почему? Не знаю. Я стал смелым и очень внимательным. Я смотрю на людей и вижу годы их счастья, события, которые им только предстоит пережить. Что же предстоит мне? Безлюдная бездна, в которой нет ничего. Как видите, я вновь нашел себе оправдание. Но вы так молоды, я не тещу себя надеждой, что вы сможете понять.
– Вы не верите в Бога?
– Когда-то верил. А теперь уже поздно. Вся беда в том, что покой всегда страшил меня больше тревоги. А уж покой вечный… Прошу вас – сделайте мне этот подарок, и я смогу уйти в иной мир с ощущением того, что изведал, получил все, чего желал, – его плечи внезапно содрогнулись.
– Я хочу понять ваше желание и даже могу. Но знаю лишь, что мой отец умер два года назад. И перед смертью он вовсе не мечтал о том, чтобы переспать с чужой женщиной.
– Откуда вы знаете?
– Ну хватит. Я не стану слушать это. Вашим докторам следовало бы тщательней подбирать лекарства. Вы не в себе.
Кристоф резко поднялся и вернулся на свое место под изумленным взглядом Жанны. Одним махом он осушил бокал с остатком вина.
– Ну что? Что он сказал? – громким шепотом спросила Жанна, стараясь не выдать любопытства. Щеки ее разрумянились, глаза лихорадочно блестели. Она не осознавала, как была прекрасна в это мгновение. И, будучи взволнованной, не сумела прочесть это в глазах Кристофа.
– Этот мужчина неизлечимо болен.
– Болен… Но чем?
– Не сказал. Совсем скоро он умрет.
– А почему он смотрел на меня?
– Потому что влюбился.
– Влюбился? И он тебе об этом так прямо и сказал?
– А что в этом такого? Ты красива, а еще он сказал, что у него есть последнее желание.
– И что это?
– Он хочет провести эту ночь с тобой.
На секунду Жанна оторопела, а потом ласково улыбнулась, словно говорила с младшим братом.
– Ясно. Очень смешно, – она отхлебнула из бокала. Белое вино нагрелось и стало приторным. Она бросила в него кубик льда.