Глава 4. Поединок
Стряхивая с волос дождевые капли, Такеши поднялся на террасу главного дома и прошел в комнату, где по-прежнему сидели отец с Такао и его вернувшаяся жена. Минамото удивился про себя отсутствию Наоми: наверное, он нажал слишком сильно, вот девчонка и валяется в беспамятстве так долго.
Токугава окинул его жадным, нетерпеливым взглядом, задержавшись мимолетно на небрежно повязанном оби и неряшливо надетом кимоно. Не оставалось сомнений, что произошло в чайном домике, но Такао не казался задетым или обеспокоенным.
— Я увезу Наоми в поместье сегодня же, — сказал Такеши, остановившись в дверях и скрестив руки на груди. — Как только она вернется.
Токугава кивнул, продолжая пытливо на него смотреть. В глазах женщины он видел такое же любопытство, но в присутствии гостей она не смела раскрывать рта.
— Хочешь провести обряд дома? — будто бы с пониманием уточнил Такао, по-прежнему поддерживая в своей голове иллюзию предстоящей свадьбы.
Такеши подавил усталый вздох. Ему надоело подыгрывать этому глупому и ничтожному человеку. Но таков был придуманный им же самим план — обмануть Такао и заполучить его дочь.
— Не будет никакого обряда, — ответил он, разрешив внутри себя это противоречие. — Я увезу ее как наложницу.
Его прямота обескуражила Токугава. Он, конечно, предполагал именно такой ответ, но одно дело — думать, и совсем другое — в лицо услышать, как твою дочь, пусть и нелюбимую, называют наложницей. Он бы предпочел, что Минамото выбрал более изысканные выражения, но что можно было ждать от его клана? Скорее всего, в жизни, кроме меча, ничего и не видел. О каком красноречии, такте и умении вести беседу тут можно говорить?
— Что ж, — сцепив зубы, тяжело уронил Такао. — Она теперь принадлежит тебе. Ты волен поступать, как хочешь.
— Конечно, — спокойно кивнул Такеши и опустился перед низким столиком возле отца, который увлеченно просматривал какой-то свиток и делал вид, что разговор его ничуть не касается.
«Самодовольный щенок», — озлобленно подумал Такао, заметив его усмешку.
Минамото не оставили ему выбора: ему пришлось заложить поместье за долги, и они выкупили бумаги еще полгода назад. Но только сейчас напомнили о расплате. У него не было денег, чтобы полностью уплатить долг, а получить его частями не согласились Минамото. Зато согласились взять в счет него Наоми. И потребовали подписать соглашение об альянсе — совсем небольшая потеря, как полагал Такао.
Потребуй они расплатиться поместьем, все закончилось куда хуже.
Время покажет, что он был наивен как юнец.
Конечно, мало приятного в том, что теперь его дочь станут называть наложницей. Рабыней. Но люди поговорят и забудут, а земли и дом останутся с ним. У него не было жалости к Наоми — больше задевал удар по собственной чести. Но Такао знал, что разговоры стихнут еще до конца года, и он был согласен потерпеть оставшиеся месяцы.
Слуги принесли рис и острые овощи — поздний ужин для задержавшихся гостей. Такеши устало потер глаза, жалея, что поступил так с Наоми: лучше бы увез ее силой. Или пока она была без сознания.
Но он решил проявить… милосердие? Решил, что лучше девчонке побыть одной и сперва осознать все случившееся. И теперь вынужден делить трапезу с Такао и его женой, с лица которой не сходила ликующая, победная улыбка.
Она была счастлива избавиться от падчерицы и вдвойне счастлива от мысли, что та станет не женой, но бесправной наложницей. Она ведь искренне ненавидела девчонку — несносную, вздорную, наглую, которая, тем не менее, была первенцем Такао, и этим лишала Ханами наследства. Но теперь все сложилось как нельзя лучше: Хеби ведь даже не могла о таком мечтать! Теперь ее девочка останется единственной законной дочерью: о Наоми, разумеется, никто не будет и вспоминать. Ханами станет наследницей отца и, быть может, однажды возглавит клан. Вместе с мужем, разумеется. Они выберут для нее мальчика из хорошей, уважаемой семьи.
«Кто воспитывает женщин, подобных ей?» — Такеши скривился, цепляя палочками рис. Улыбка женщины успела изрядно намозолить ему глаза. Ей следовало бы менее ярко проявлять свою радость, но, очевидно, Такао не мог справиться ни с дочерью, ни с женой.
Он вообще немногое мог, высокомерный, себялюбивый человечишка. Не мог достойно управлять поместьем, не мог содержать клан, не влезая в долги, не мог шире взглянуть на ситуацию, просчитать ее на несколько ходов вперед. Впрочем, это было лишь на руку Такеши и его отцу, что не мешало ему, однако, презирать Такао за слабость, трусость и глупость.