— Очнулся, — определил Нанаши Тайра.
Его голос раздался откуда-то сверху, и Такеши повел в том направлении головой. Щеки коснулся непривычно теплый ветер, а обнаженную спину кольнула поросль молодой травы.
С трудом он все же разлепил глаза, не желая дольше оставаться в неведении, и обнаружил, что вместе с Нанаши и солдатами находится посреди поляны в лесу, скорее всего принадлежащем клану Тайра.
— Долго же ты приходил в себя.
Было в голосе Нанаши нечто, заставившее Такеши насторожиться и вскинуть взгляд. Тайра стоял над ним, меньше, чем в шаге, и его руки заметно подрагивали.
— Знаешь, я говорил дяде, что твой отец не проявит благоразумие и не отступится от ваших планов, — Нанаши провел языком по сухим губам, и Такеши заметил на них белый налет. И еще сильнее укрепился в своем подозрении. — Но дядя меня не слушал.
Он завел руки за спину и принялся ходить туда-сюда, каждый раз делая едва ли четыре шага. Тайра казался нервным, будто бы задерганным и до раздражения суетливым.
Взгляд Такеши потяжелел, и он весь подобрался, понимая, что в таком состоянии от Нанаши можно ожидать что-угодно в любую секунду.
— Говорил, да. И лучше бы он меня послушал! Ведь я знаю вашу семейку как никто другой! Но дядя редко прислушивается ко мне… — бормотал Тайра, продолжая мелькать перед глазами Такеши.
Нанаши смотрел пустым взглядом прямо перед собой да и говорил скорее с собой, чем с пленником.
— Кенджи выиграл пару битв, знаешь? — он резко остановился и впился в Такеши ненавидящим взглядом. Его лицо казалось бледным в свете солнечных лучей, а вот на щеках проступили неестественные пятна румянца.
Когда Тайра подошел, Такеши смог разглядеть то, что так опасался увидеть: его до предела расширенный зрачок и лопнувшие капилляры вокруг. Нанаши облизался — в который уж раз — и развел губы в широкой улыбке.
— А дядя почему-то не разрешает отрубить тебе что-нибудь и выслать Кенджи, — он хихикнул, очевидно, не владея собой.
— Жаль, что приходится слушать дядю, да, Нанаши? — Такеши скривился, не в силах сдержать свое презрение.
До него доходили определенные слухи, но он никогда не верил домыслам людей. Но сегодня ему представилась возможность увидеть собственными глазами: Нанаши Тайра, наследник главы клана, был зависим от порошка, от белых кристалликов вытяжки проклятого растения!
Немыслимо.
Такеши было противно дышать с ним одним воздухом, не то что — говорить и находиться рядом. Он не представлял, как можно до такой степени утратить над собой контроль, как можно подчинить свою жизнь дурману.
Как можно так низко пасть.
Он неосознанно отпрянул от Нанаши, не желая чувствовать его тяжелое, сладковатое дыхание. Судя по налившемуся кровью взгляду, Тайра понял, отчего дернулся его пленник. Крылья его носа затрепетали от ярости, и он хлестнул Такеши по щеке.
Тот попытался вскинуть руки, когда понял, что кандалы на запястьях соединены с ножными кандалами тяжелой, короткой цепью.
— Ублюдок, — прошипел Нанаши, отряхнув с руки капли крови из разбитой губы Такеши.
— А дядя не станет ругать? — Минамото вытер рот о голое плечо и оскалился.
— А я не собираюсь тебя калечить.
Нанаши отошел от него на пару шагов, взбудораженный настолько, что не мог устоять на одном месте. Он то напрягал плечи и распрямлял спину, то разом обмякал, и тогда его руки безвольно свешивались по бокам; то дрожал, то замирал, чтобы через секунду стремительно развернуться в противоположную сторону.
«Бешеный пес», — подумал Такеши и покосился на стоящих в отдалении солдат.
Они были, очевидно, доверенными людьми Нанаши, иначе он не взял бы их с собой, собираясь нарушить дядин запрет.
— Ладно! — Тайра остановился и громко хлопнул в ладоши. — Некогда болтать.
— Мне бы тоже хотелось поскорее вернуться в клетку.
Такеши знал, что от его слов Нанаши лишь сильнее разозлится, но заставить себя молчать он не мог.
Слишком велико было омерзение. Слишком неприятен ему был мельтешащий перед глазами человек, поправший и обесчестивший все то, что было дорого Такеши как самураю.
— Поставьте его на ноги, — велел Тайра солдатам, и те приблизились к сидящему на траве Минамото хоть и расторопно, но все же с некоторой опаской.
Такеши пошатнулся на ватных ногах и едва не упал, все же сумев сохранить равновесие. Он спокойно встретил насмешливый взгляд Нанаши, который вертел в руках узкий и длинный нож.