Глава 37
Риднанд
Будто и не было долгих лет свободы…
Свист, хохот, крики боли, зловония немытых тел и гнетущая обреченность смешались в одну пугающую субстанцию не дающую забыться кто ты теперь. Первоначальные мысли о скором побеге улетучились со скрипом надеваемых магических браслетов и монотонным голосом мага, оставляющего в прошлом последние надежды.
Меня искали. Искали расчетливо и методично. Искали, чтобы убить.
Вообще возвращаясь назад, я отчетливо понимал всю абсурдность требований посольства Горган, желающих нанесения ответного визита послов Сельвии при непременном участии вице-короля, но что мне оставалось делать тогда, когда долгожданный мир был так близок. Учитывая активизацию наших северных соседей, то хотя бы временная передышка с Горганом была жизненно необходима.
Разумеется, вся поездка была бессмысленна и, кажется, сам король Занд никак не мог придумать адекватной причины моего нахождения здесь. В сотый раз, обсудив условия мирного договора между нашими странами, я с отрядом отбыл обратно.
Понимая, что подвоха определенно предстоит ожидать, мы нашим небольшим отрядом спешно возвращались на родину. Вооруженные, наготове в любое время отразить атаку и с повышенной бдительностью относясь ко всему, мы оказались бессильны против шайки бандитов, оказавшихся как на подбор магами.
Сельвия вот уже много лет не могла похвастаться таким количеством боевых магов в рядах своей армии, да и вообще в стране, а опустевшая от бесконечных войн казна, не готова была оплатить необходимое количество наемников. Я только надеялся, что кто-то смог выжить в этой кровавой бойне.
Бандиты, похитившие раненого и сильно потрёпанного меня, не скрываясь, мечтали, куда потратят несметные богатства, обещанные им господином Шейдом. Возможно, они не были в курсе моих знаний местного языка или просто были уверены в удачном исходе дела, но как бы то ни было, ко второй ночной стоянке я выяснил, что некто Шейд был главой недавно вернувшегося из Сельвии посольства.
Если я и надеялся на вмешательство и помощь местных властей, то в свете последних открытий на такое не стоило и надеяться. Я бежал в ту же ночь, но раненый, голодный и обессиливший не смог успешно добраться до границы, перехваченный торговцами живым товаром. Так началась мой путь в ад…
Рабская участь была не жизнью, а выживанием — об этом я ведал не понаслышке. И вот сейчас, скованный магически подпитанными браслетами и не имеющий абсолютно никакой возможности сбежать, я наделся только на волю случая и помощь друзей.
Георга я тоже считала своим другом, но понимая возложенное на него королевское бремя, не питал иллюзий. Я всегда знал, что при определенных обстоятельствах моя жизнь не встанет в приоритет и воспринимал это спокойно.
Интересно, что освобожденный от груза обязанностей советника и вице-короля я стал чаще думать о жене. В бессилии, что-либо предпринять, я гадал, неужто она так и останется для меня непознанной тайной, понять которую мне не будет суждено.
Поверив на слово, не дающему надежд описанию отцом ее характера, наклонностей, предпочтений и образа жизни, я был приятно удивлен рассудительности, спокойствию и несвойственной годам мудрости Элинель.
Но ослепленный предрассудками я даже не пытался сделать собственные выводы и как мне теперь кажется зря. Никто не давал мне права заочно и под гнетом прошлого судить о жене.
Не знаю, верил ли я, что она не такая как все, но определенно должен был убедиться или сделать свои собственные выводы.
Оставляя ее под присмотр Александра, я убивал сразу двух зайцев. Элинель была не только под надежной охраной, не давшей совершить бы ей что-то неразумное, но и эта самая охрана должна была вымотать девчонку так, что на сплетни, козни и нелицеприятные действия сил и вовсе не оставалось. Александр уверял, что магии в ней не наберется и капли, но вот измотать ее физически стоило.
Интуиция била в колокола, но я не понимал, что меня в ней настораживает…или влечет… Красота жены была безусловной, такое заметил бы даже слепец, но вот взгляд. Ее отличал взгляд. В храме, дома за завтраком, во дворце — на меня смотрела вовсе не шестнадцатилетняя избалованная девочка, а умудренная жизнью женщина.
Такая женщина наверно смогла бы воспитать мне достойного наследника, но в своих метаниях я даже не решился на первую брачную ночь. Вообще женщин в моей жизни было много, но никто и никогда не задерживался в моей постели больше одного раза. Конечно, по большей части женщины были проститутками, поскольку с таким разукрашенным шрамами «красавцем» мало кто хотел переспать, но с увеличением денег в моих карманах, стали появляться все более знатные девушки.