— Ася, — Леся схватила меня за руку, отвлекая от мыслей, смотри! Это карета Светлейшего! Он приехал! — ликующе прошептала она, — приехал, чтобы забрать меня!
Я вгляделась в темноту. И, правда, чуть в стороне стояла карета, дверцы которой были призывно распахнуты.
— От имени Светлейшего князя приветствую вас в столице Павлонии! — провозгласил один из светлых, выступив вперед.
Борис тут же шагнул навстречу и произнес ответное приветствие:
— От имени жителей Мертвых земель выражаю свое почтение Светлейшему князю и благодарю за возможность посетить Павлонию. Ваша страна красива, народ трудолюбив, а правитель мудр.
В этот самый момент, когда фраза Бориса еще не была закончена, Леся, княжна Олеся, стоявшая рядом схватила меня за руку, привлекая внимание:
— Ася, он выходит! Смотри, дверца кареты открылась!
Я скосила глаза в сторону. И, правда, из кареты кто-то выходил, но за спинами охраны, тут же сгрудившейся вокруг не было видно кто именно.
— Ася, он точно за мной приехал, — ликовала Леся. — Уж быстрее бы вся эта церемония закончилась бы! И мы со Святосветом поедем к нему во дворец. Я так соскучилась!
Она вдруг запнулась. А я ощутила, как ее ладонь на моем локте на мгновение застыла от напряжения. А потом Леся покачнулась и упала бы, если бы я не подхватила ее, помогая удержаться на ногах.
— Что с тобой? — встревожилась я, церемония приветствия еще не закончилась, и мы не могли уйти.
— Она беременна, — Леся повернула ко мне бледное, до синевы лицо. В ее глазах стояли слезы. — Ася, она беременна. Он врал мне, когда говорил, что ему нужна только я. Я думала, — она сглотнула ком, вставший в горле, плакать было нельзя, неизвестно, как воспримут ее слезы зеваки, окружившие место встречи, — что раз теперь темные не проклятые, не нежить, то он оставит свою драную кошку и женится на мне!
Я вздохнула и ничего не сказала. Только повторила про себя, что Леся вроде умная женщина…
Светлейший князь оказался очень молодым, едва ли старше самой Леси. И очень красивым. Белоснежные кудри, которые развевались на ветру, пронзительно синие глаза, упрямый подбородок и тонкие губы. На его голове, тускло сиял тяжелый, золотой венец. Князь осторожно поддерживал супругу, совсем еще девчонку, лет восемнадцати. Ее беременность уже была видна невооруженным взглядом. Хотя, возможно, это казалось из-за одежды, которая тщательно подчеркивала, что княжна была непраздна.
— Светлейший, — Борис склонил голову и опустился на одно колено. Вслед за ним это повторили и все остальные. В том числе и мы с Лесей…
Хотя нет. Эта упрямая особа осталась стоять, задрав подбородок и глядя прямо в глаза князю. По рядам побежал шепоток. Я с силой дернула Лесю за подол, показывая, что надо преклонить колено, но все было напрасно. Она так и осталась стоять, с вызовом глядя на князя.
— Княжна, — в голосе Светлейшего слышалась усмешка, — вы как всегда с пренебрежением относитесь к традициям и правилам. Но сегодня, в честь такого великого дня, когда мы, светлые, узнали, что темные не так уж сильно отличаются от нас, я прощаю вас. Тем более, — он улыбнулся, — меня всегда так смешила ваша непокорность. Это так забавно, когда женщина считает свои капризы проявлением собственной воли, забывая, что послушание есть главная женская добродетель.
Толпа вокруг захихикала, засвистела и заулюлюкала. Какой мерзавец, подумала я, с удивлением глядя на Светлейшего, который нарочно спровоцировал ту ситуацию. Он ведь знал Лесю, знал, как она поведет себя, и нарочно подогревал ее чувства.
— Хотя, — он слегка нахмурил брови, делая вид, что только что его посетила гениальная мысль, — в этом есть и наша вина. Посмотрите на супругу Темного князя, — он кивнул в мою сторону, — она послушна и покорна воле супруга своего, как подобает всякой женщине, не только светлой. Ибо муж властен над женой своей. Так может темные женщины ведут себя неподобающе, что у над ними нет того, кто научил бы их послушаю и покорности?
Он обвел взглядом притихшую толпу. Его жена по-прежнему стояла рядом, опустив глазки. И в этот сам момент рухнула перед ним на колени, не обращая внимание на большой живот, воздела руки, схватив мужа за пояс, и взмолилась:
— О, Светлейший князь, супруг мой любимый, умоляю тебя, позволь каждой заблудшей во тьме и несчастной познать свет истины. Повели волей своей, чтоб, коли найдется мужчина, готовый взять в жены темную, чтоб научить ее добродетелям женским, так не было бы ему в том препятствий.