Саверио вернул Люсиль пустую бутылку из-под газировки. Чичи придержала перед ним дверь гаража.
– Еще одну, на посошок?
– Нет, Люсиль, спасибо. Мне пора возвращаться в гостиницу.
– Не позволяй Чичи себя обрабатывать, – сказала она ему, уходя на задний двор.
– Она играет не по правилам, – добавила Барбара, следуя за Люсиль.
– Не слушай моих сестер, у них совершенно отсутствует деловая хватка, когда речь о шоу-бизнесе. – Чичи побежала вперед и отворила калитку на улицу.
– Ты что, каждую дверь передо мной собираешься открывать, отсюда до самой гостиницы?
– Ты был так щедр! Я бы подвезла тебя на папином грузовике, но это небезопасно, он то и дело ломается. А автомобиля у нас нет.
– У меня его тоже нет. А если бы у тебя был автомобиль, то какой бы ты выбрала?
– «Паккард».
– А почему?
– Потому что, куда ни кинь, все ездят на «фордах».
– И только поэтому?
– Ну и еще я считаю, что «паккард» – просто произведение искусства.
Саверио порылся в карманах.
– Вот. – Он достал пакетик из оберточной бумаги, открыл его и протянул Чичи скапулярий[27] Божьей Матери, висевший на шелковом шнурке.
– Какая прелесть. Это от твоей мамы?
– Нет, от меня.
– Очень любезно.
– Он освященный. Просто у той монахини закончились медальоны.
– Ты делал покупки в монастыре?
– Она ходила по гостинице.
– Видимо, пыталась поощрять хорошее поведение. А с какой стати ты мне что-то даришь? Если уж на то пошло, это следовало бы сделать мне. – Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Спасибо.
Саверио заметил, что волосы Чичи пахнут ванилью: свежий аромат, как легкое летнее пирожное.
– Это все, что у меня нашлось для тебя, – сказал он. – На память об этой неделе. Я и маме купил такой же.
– Ну, конечно. Как добрый католик, небось еще парочку припрятал в том пакетике. Ты их раздавай, раздавай.
Саверио рассмеялся.
– Ты меня раскусила. Я и правда купил несколько, но не все, у монашки еще остались.
Чичи тоже рассмеялась:
– Ну разумеется!
– Мама говорит, ты спасла одному мальчику жизнь, – сказал Саверио.
– Да ну, – пожала она плечами, – спасатель быстро приплыл на помощь.
– А мне рассказывали другое. Будто ты первой за ним бросилась и сама его нашла. Признай же свою заслугу, – настаивал Саверио.
– Я средний ребенок, я к такому не привыкла.
– А я единственный ребенок, так что приходится.
Чичи ухмыльнулась:
– Обычно на меня всё валят, а не хвалят.
– А на мою долю выпадало и то и другое.
– Повезло.
– Девушки не любят признавать свои заслуги.
– Мы делаем то же, что и наши матери, – грустно улыбнулась Чичи, надевая на шею скапулярий.
– А к отцам и сыновьям это тоже относится? – спросил Саверио.
– Понятия не имею. У моего папы одни дочери.
– А мне всегда хотелось сестру или брата.
– Если бы они у тебя были, ты бы считал иначе. Ты бы от них на стенку лез.
– Не думаю.
– То, что мы себе представляем, всегда лучше того, что нам дается, – назидательно сказала Чичи.
– Ты ужасно умная.
– Да не особо, просто наблюдательная.
– Тебе понравилась моя мама?
– Она очень милая. А ведь венецианцев в наших краях не так уж много. Моя мама тоже венецианка.
– Да ну! – Саверио пора было возвращаться в гостиницу, но ему не хотелось уходить.
– Мой отец говорит, что невозможно победить в споре с венецианцами, – сообщила Чичи.
– Это он моего отца не знает, – покачал головой Саверио.
– А где он?
– В Мичигане. Он никогда не ездит в отпуск.
– А почему?
– Это ты у него спроси.
– А ты с ним не общаешься?
Саверио пожал плечами:
– Не особо.
– Позволь я угадаю. Ему не нравится, что сын у него певец. Он бы предпочел более традиционное занятие для своего отпрыска.
– Что-то вроде того.
– А ты не можешь заставить его изменить отношение?
– Нет.
– А хочешь?
– Мало ли чего я хочу.
– Поняла.
– Пожалуй, ты и правда поняла. – Саверио посмотрел на Чичи, затем на часы: – Жаль, у нас нет больше времени.
– Я слишком много болтаю.
– Мне это нравится.
Чичи не знала, что ответить, а ведь обычно она за словом в карман не лезла. Саверио скрестил руки на груди.
– Я встречаюсь со множеством девушек.
– И что?
– Просто подумал, что тебе лучше об этом знать.
27