Пока я копошилась у реки, темнеть стало даже на равнине. А в овраге уже стало совсем темно. Я, пыхтя от натуги, тащила на себе огромный пучок рогоза и кукан с рыбой, то и дело спотыкаясь и шепотом ругая камни, попадавшиеся под ноги. К тому же, если бы не Пузик, который радостно затявкал, услышав мое приближение, я, вообще, промахнулась бы мимо нашей стоянки.
— Пузик, ты молодец, — похвалила я бдительного псица.
С кряхтением сбросила со спины рогоз, подвесила на ветку дерева кукан с рыбой, потерла ноющую поясницу и сказала вслух:
— Как бы костер развести… Камень для готовки, конечно, хорошо, но костер дал бы нам свет и тепло. А то тут так темно, что я своих ног не вижу. И Бориса не вижу…
Не то, чтобы я хотела с кем-нибудь поговорить, но постоянно молчать было тяжко. А Пузик не самый плохой собеседник. Псиц снова затявкал, соглашаясь с моими словами.
— Принеси дров, — услышала я тихий шепот Бориса. — я зажгу огонь…
— Борис? — шепотом, боясь, что мне все это показалось, прошептала я. А глаза уже были на мокром месте. То ли от радости, что я теперь не одна. То ли от облегчения, что теперь мне не придется выживать в одиночку. — Ты пришел в себя?
— Ненадолго, — выдохнул он и пояснил. — Ночь мое время.
У меня на языке вертелись тысячи вопросов. Но я прикусила язык, пусть Борис лучше побережет силы, а спросить я смогу и потом. Тем более, мне есть чем заняться прямо сейчас. О дровах я сегодня даже не думала. А собирать их в кромешной тьме, то еще развлечение. Проще всего было, конечно, взять доски из той кучи, которую я набрала для постройки шалаша, но это было бы неразумно. Поэтому принялась вспоминать, где я днем видела старые коряги и на ощупь искала их в кустах и старом бурьяне. Было нелегко, но я справилась, и через некоторое время, собрала возле Бориса довольно большую кучу веток, палок и коряг. Приносила я их на голос Пузика, выполнявшего роль маяка.
Мне нужно было не только развести огонь, мне нужно было еще и сохранить его. Потому я таскала дрова до тех пор, пока их не стало достаточно, чтобы костер горел некоторое время, нужное мне для поиска дров на всю ночь. Все же при свете пламени это делать гораздо удобнее.
Если бы я знала, что сегодня у меня будет огонь, я еще днем приготовила бы очаг. Сняла бы верхний слой дерна, обложила бы костровище камнями, но сейчас у меня не было выбора. И я разложила сухие ветки, предварительно наломав их на небольшие куски, где попало.
— Борис, — шепотом позвала я мужа, — все готово… Я принесла дрова и сложила их шалашиком…
— Отойди подальше, — велел он. Даже по голосу было слышно, как он напряжен. Наверное, прикусила я губы, чтобы не всхлипнуть, ему больно… Я же видела его ногу днем… Очень нехорошая краснота так и не проходила.
Я сделала несколько шагов назад и замерла.
— Готово, — прошептала еле слышно.
Но он меня услышал. Через мгновение, на сложенный мной палках вспыхнуло пламя, ярко освещая все вокруг… А Борис снова потерял сознание, вложив все силы в горевший рядом с нами крошечный костерок…
Ночь прошла тревожно. Я почти не спала, мне все время казалось, что стоит закрыть глаза и я пропущу что-нибудь важное в состоянии Бориса. Он выглядел совсем плохо… И даже вода, которой я пыталась его напоить, просто стекла с плотно сжатых губ.
Мне было страшно, я проревела все время пока чистила и жарила на углях мертвую не-живую рыбу. Не знаю, может быть я была слишком расстроена, чтобы заметить какие-то нюансы, но на мой взгляд мертвая не-живая рыба ничем не отличалась от снулой живой рыбы. Да, рыбины дергались в руках, когда я вспарывала им брюхо, и прыгали на углях. Но точно так же вели себя самые обычные караси в нашем мире. И в готовом виде эта жареная рыба ничем не отличалась от той, которую я готовила в нашем рындване.
Из этого я сделала вывод, что все не так страшно с этой нежитью, как говорил мне Борис. Главное, крепко держать, чтобы она не сбежала до того, как станет едой.
Под утро резко похолодало. Пожухлая прошлогодняя трава на склоне прямо на глазах стала седеть, покрываясь изморозью, а изо рта при дыхании вырывалось облачко пара. Теплых вещей у нас не было, вчера я так и не нашла узлы, которые мы с Борисом собрали перед началом Бури.
Чтобы не замерзнуть, я вскочила и подрыгала конечностями, разгоняя кровь. А потом подбросила в костер остатки дров и легла на землю, прижимаясь к Борису, его надо было согреть. Он лежал гораздо дальше от очага, чем я. Пузик так и спал рядом с ним, но тепла от маленького псица все же было недостаточно.