Всё это время виконт Рассел Шаплен стоял рядом с ними. Во время разговора он то бледнел, то краснел, под конец покрылся испариной, а стоило им обменяться такими искренними предложениями помощи, как мужчине пришлось вынуть платок и обтереть лоб и щёки от холодного пота, что стекал по нему уже не просто ручьями – водопадами. Наконец, словив секунду тишины, он поспешил украсть её, будто боялся, что они скажут что-то еще более скандальное – а, надо отметить, речи такие между неженатым мужчиной и недавно вышедшей замуж девушкой были прямым путём к скандалу. Подслушай их кто сейчас, укажи на подтексты, которых на самом деле не было, и честь обоих была бы запятнана, а репутация испорчена.
– Рад, что вы сразу нашли общий язык! – такой фразой вклинился в их разговор Шаплен. – Уверен, у вас найдётся много тем для разговоров позже, возможно, в компании вашего мужа или нескольких подруг, госпожа Джерард, – почему он решил, что стоит уточнить для неё этот момент, Алисия не поняла, но кивнула. – Как вам сегодняшний праздник? Музыканты сегодня особенно хороши, не так ли?
– О, вы правы! – не успела Алисия открыть рот, как ответил Бернард. – На самом деле, мы же уже обсуждали это, пока не перешли к вам, ваша светлость.
– Ко мне? Вы имеете ввиду, когда я к вам подошла?
– Нет, не совсем, но в тот момент как раз и вы к нам подошли. Его милость, господин Шаплен, как раз заговорил о вас, но не успел ничего сказать.
Неприятное чувство само собой собралось у неё в груди, но Алисия постаралась игнорировать его, вместо этого повернувшись к зеленеющему, готовому вот-вот умереть от стыда господину Шаплену. Или не от стыда. Может, от злости? Всё же Бернард не удержал язык за зубами в теме, которая явно ставила его знакомого в нехорошее положение.
– О чём же вы хотели сказать, господин? Уверена, я смогу дополнить, если вас что-то интересует.
В этот момент до Бернарда наконец дошло, что он сказал и тем самым сделал. Не успела кровь отойти от его щёк, как стремительно вернулась обратно, да ещё с пущей силой, когда как сам юноша постарался исправить ситуацию:
– Я уверен, что только хорошее, госпожа! Мой друг совсем не из тех, кто говорит гадости за чужой спиной, могу в этом поручиться, – глаза Бернарда заметались от Алисии к Расселу и обратно. Его взволнованный, нервный вид сам собой заставил Алисию успокоиться. В самом деле, Шаплену очень повезло с другом. Хорошо бы теперь и оправдаться, чтобы звучало не надуманно.
– Да, да! Я бы не позволил себе сказать плохо о госпоже Джерард! – что же, миссия провалена, он абсолютно точно не выглядел как раскаявшийся или искренний. Алисия внутренне тяжело вздохнула, готовясь слышать лесть или оправдания. В конце концов, Бернард не знает, о чём хотел сказать его друг, так что и обвинить во лжи нельзя. Гнусный злодей одной арки, чего от него ещё ожидать. – Я хотел рассказать, как встретил вас на рынке, понимаете? Вы тогда тоже выглядели хорошо, так что я хотел поделиться новостями, что наш общий с Бернардом друг, герцог Джерард, вполне себе счастлив в браке, вот и всё. Не думайте о нас плохо, госпожа, я просто радуюсь за вашего мужа, ведь такой достойный человек заслуживает только не менее достойной жены.
– Поверьте, мне очень приятно это слышать, – вежливая улыбка ещё никогда не казалась ей такой лёгкой, как в этот момент. Даже если он это всё выдумал сейчас, потому что рассказать настоящих мыслей не позволяют общественные порядки, слова его были правдивыми. Она примет это, а сплетни, что будут ходить позже за спиной, с чистой совестью повесит на этого человека.
– Была рада с вами поболтать, господа, но мне нужно вернуться к своему мужу. Думаю, я должна ему хотя бы один танец, а то так заговорюсь, что пропущу все, – как ей показалось, довольно вежливо откланявшись, Алисия развернулась и покинула компанию мужчин. Идти пришлось по краю зала, ведь началась следующая мелодия, под которую пары отплясывали что-то очень активное, чему её ещё не научили. При том, какими были тренировки вальса, Алисия уже боялась репетиций этой галиматьи, где есть и хлопки, и притоптывания, и обмен партнёрами. Если получится, она заранее откажется в этом участвовать.
Самуил сменил своё местоположение, его не удавалось разглядеть, даже выискивая чёрные макушки. Как оказалось, таковых в зале не было вообще, только тёмно-русые изредка встречались тут и там. Значит, это и правда цвет, выделенный только Алисии и Самуилу? Опять же, господин автор, почему эта пара стала такой исключительной, но не получила и десяти страниц внимания?
Тяжело вздохнув и опершись о колонну, поддерживающую высокий потолок, Алисия решила заняться более интересным для неё занятием. Две золотые точки, уже взлохмаченные, но каким-то образом сохранившие презентабельный вид, принадлежали Саманте и Эйдану. Парочка занимались тем же самым, чем и сама Алисия: встав в уголке, рассматривали людей, что-то шептали друг другу и смеялись. Вместе они были больше похожи на головную боль родителей, близнецов, не умеющих сидеть на месте. Тяжело поверить, что совсем скоро страсть в их сердцах разгорится с такой силой, что день расставания будет казаться вечностью мучений. Алисия немного сожалела, что своими действиями прервала любовь с первого взгляда, но любовь с первого дня знакомства тоже звучала не так уж плохо.
Задумавшись, она не обратила внимания на то, как эти двое прокрались к столу, хотя весь путь следила за ними, не отрывая глаз. Очнулась же от испуга, когда Эйдан схватил её за руку и потянул за колонну, где их ждала Сэм. Служанка переступала с ноги на ногу, глаза бегали, то и дело останавливаясь на двух бокалах, осторожно удерживаемых ею. Она то прикусывала губу, то облизывала её, после сжимала, и тут же, вспоминая, что выглядит некультурно, разжимала с приглушённым «па» или звонким «ма»: звук менялся в зависимости от того, укусила ли она губу до этого или же облизнула.
Оглянувшись на Эйдана, в это время осматривающегося, не следит ли кто за ними, Алисия увидела третий бокал. Эти… подростки, как же они упали ей на голову?
– Простите, если испугали вас, госпожа, – стесняясь обращаться к Алисии по имени в присутствии принца, Саманта послала ей взгляд, который означал лишь «пожалуйста, не ругайтесь». Она хотела сказать что-то ещё, но не смогла подобрать слов, потому сразу же закрыла рот назад. Повторив так пару раз, Сэм посмотрела уже на Эйдана, и тут уже было послание «прошу, объясни ты». Она была такой выразительной и в то же время немного встревоженной. Ожидала ли Саманта, что Алисия разозлится? Ну, даже если бы это было так – а это не так – то при Эйдане она всё равно ни слова бы не сказала.
– Мы просто хотели немного повеселиться, – верно истолковав взгляд, посланный ему новой подругой, Эйдан тут же обратился к Алисии, перестав подозрительно выглядывать из-за колонны в зал. – Когда брат поднял возраст, когда можно начинать пить, я был так зол! Если бы не он, сейчас я бы делал это абсолютно открыто, никто бы и не думал судить. Разве это справедливо? Мне оставалось полгода, а тут новый закон! Ну, вот мы и…
– А мне ещё вообще не скоро можно будет, – признаваясь, Саманта залилась ярким румянцем. Не встретив осуждения, она набралась храбрости и вручила один из бокалов госпоже. Коснувшись во время передачи руки Сэм, Алисия ощутила её дрожь, не похожую на страх или неуверенность, скорее любопытство и нетерпение. – Мы заметили, как вы смотрите, и подумали…
– Вы же тоже никогда не пили, верно? Сэм сказала, что герцог Джерард не наливает без повода, и за это время в поместье не открывалось ни одной бутылки вина, – Эйдан выкладывал всё как на духу, так быстро и насколько мог подробно, что даже сама Алисия узнала что-то новое, взглянув на Саманту. Нет, им, конечно, не доводилось поднять эту тему, но откуда самой Сэм об этом знать? Рассказали другие слуги? Потому что в поместье они примерно одинаковое время живут, разве не должны знать обо всём одинаково?
– Я и правда не пила… – по крайней мере, в этой жизни, но и в прошлой особо не притрагивалась к алкоголю. Не то, чтобы у неё были средства на что-то хорошее, а низкопробный сор она принципиально отказывалась пить. – Но вы многим рискуете, Ваше Высочество. Если меня или Саманту увидят в плохом состоянии, это будет и близко не так ужасно, как если это будете вы.