— О чем — еще одно предложение руки и сердца?
У Эстреллы перехватило дыхание.
— Я… — начала она, но ее голос дрогнул.
Даже глоток вина не помог ей справиться с волнением.
— Что случилось, донья Медрано? Неужели вас прислал ваш отец, чтобы попытаться переубедить меня? Или вы не сказали ему, что получили отказ от мужчины, и он хочет знать мой ответ?
Эстрелла внутренне вздрогнула от его сарказма.
— Мой отец не знает, что я здесь.
Рамон удивился. Его глаза широко открылись, но он тут же взял себя в руки.
— Не знает? И где же вы находитесь, по его мнению?
— У друзей. Я сказала, что пойду навестить старого школьного друга.
— А если ему станет известно, что «старый школьный друг» это я?
— Ммм…
Это все, что она смогла из себя выдавить.
Надо сыграть на его интересе к цели моего визита, сказала себе Эстрелла. Если она разожжет его любопытство, он вряд ли попросит ее уйти, пока она не объяснится. Когда Эстрелла решила к нему приехать, она даже не знала, пустит ли он ее на порог, и была готова к тому, что он не позволит ей войти без объяснений. Или захлопнет дверь перед ее носом, так что у нее даже не будет шанса ничего объяснить. То, что она удостоилась такого приема, уже прогресс.
— Это становится совсем интересным. Вы не только нарушили данное вами слово, когда поклялись, что больше никогда в жизни не захотите меня видеть, но и обманули отца. Это разжигает мое любопытство. Почему этот визит столь важен для вас?
Сейчас или никогда! Эстрелла выпила еще немного вина. Идея придти к Рамону домой показалась, в ночной темноте ее комнаты в замке, замечательным решением. Но здесь, при дневном свете, в обставленной со вкусом квартире Рамона, рядом с ним самим, уверенность покинула ее. И дерзость, которая привела ее сюда, быстро исчезла.
Впрочем, Эстрелла предполагала и такой вариант встречи. Она начнет, а там посмотрит, что будет. Если его настроение изменится, она сможет просто уйти. Надо только не спешить, делая по одному шажку, будто пробуя воду.
Эта мысль вернула ей немного храбрости, и ее голос зазвучал вполне уверенно, когда она ответила Рамону:
— Я пришла, чтобы принести свои извинения.
Рамон удивился. Этого он, похоже, ожидал меньше всего. Он замер с бокалом, поднесенным ко рту, и пристально посмотрел на нее. Его холодные серые глаза встретились с ее неуверенными карими. Затем он покачал головой.
— Я вас правильно расслышал? — спросил он. Ї Мне показалось, будто вы сказали…
— Что я пришла извиниться. Вы не ослышались.
Рамон не поверил ей. Взгляд, который он бросил на нее, был откровенно скептическим.
— Извиниться за что?
Хрупкое самообладание Эстреллы мигом исчезло.
— За поведение моего отца… и мое в тот день, когда вы пришли в наш замок. Нам не следовало так себя вести, я до сих пор переживаю.
Она пристально посмотрела на него в надежде увидеть, что он все понял. Но выражение его лица оставалось непроницаемым, а взгляд — суровым.
— Вот, значит, как.
— Да, мне… мне очень жаль.
Если бы он произнес еще хоть что-нибудь! Но вместо этого Рамон допил вино и направился в сторону огромного кожаного дивана, стоявшего рядом с креслом, на котором Эстрелла примостилась на самом краешке. Мужчина устроился на диване в вальяжной позе, откинув голову на спинку и вытянув вперед скрещенные ноги. Затем испытующе посмотрел на Эстреллу.
— Рамон… — начала она, будучи более не в состояний выносить воцарившуюся в комнате тишину, но он прервал ее без всяких извинений.
— Скажите это еще раз! — скомандовал он резко. — То, что вы сказали, повторите это!
Чего он добивался? Доказательств ее искренности? Или просто хотел насладиться ее унижением?
— То, что я хочу извиниться? Да, я действительно этого хочу. Мой отец был не прав, попросив вас…
— Он больше, чем просил.
— Да, я знаю, он сделал женитьбу на мне условием продажи телевизионной компании. А я… — Ей пришлось остановиться, чтобы сделать глубокий вдох и хоть немного успокоиться. Ї Мне нужно было разговаривать с вами иначе.
Эти прохладные серые, слегка прищуренные глаза все еще наблюдали за ней. Ничто не ускользало от него.
— Я почти поверил вам, — произнес Рамон, в конце концов.
— Но я действительно так думаю!
Ей было очень нужно, чтобы он поверил в это. Если не поверит, то все пропало.
— Я надеюсь, вы все-таки поверите мне.
Эстрелла сделала паузу, надеясь, что Рамон, наконец-то, заговорит и возьмет инициативу в свои руки. Она дала ему достаточно времени.
Но Рамон ничего не сказал. Он просто сидел, смотрел в упор на нее и ждал. Ждал, пока ее нервы не выдержали этой тишины, и она начала ерзать в кресле.