Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. И вдруг все резко пропало. Я больше не чувствовала волков. Мир потускнел. Стал более привычным. Рядом со мной сидел Влад. Я была в каком-то диком одеяние. Плечо оголено. Холодно.
— Куда все пропало?
— На сегодня с тебя хватит, — ответил Влад.
— А волчица?
— Набегается и вернется.
— Она слишком далеко отбежала и поэтому связь пропала?
— Связь никуда и никогда не денется. Ни твоя с ней, ни моя с тобой. Мы все друг друга будем чувствовать до последнего вдоха, — ответил Влад, беря бутылку с компотом.
— Я не хочу быть оборотнем.
— Ты не оборотень. Волх, — протягивая мне бутылку, сказал Влад.
— В чем разница?
— Оборотень не может стать человеком. Он становится безумцем, рассекающим по лесу, забегающим в город, чтоб оставить кровавый след. Волх — это в первую очередь человек, который имеет власть над духом зверя. Он может вызывать его, управлять им, но при этом не являться зверем.
— Я ведь превратилась в оборотня.
— Ты перекинулась. Чаще перекидываются частично, реже полностью. Так как у меня крепкая связь со зверем, то это повлияло на твою инициацию, — ответил Влад. Он говорил спокойно, буднично, как будто мы не обсуждали дикие, граничащие на уровне слухов, вещи.
— При чем тут это?
— Мой зверь тебя позвал. Твоя волчица откликнулась. А дальше она решила выбраться наружу. Показать себя. Вчера, когда тебе грозила опасность, ее желание усилилось. У тебя с волей проблемы. Ты довольна слаба. На грани слома. Зверь это чувствует. Начинает брать власть над человеком. Не со зла. Считает, что так будет лучше для человека и это поспособствует выживанию двоих.
— Но получается, что это только приводит коврику?
— У тебя ведь нет детей?
— Нет, — ответила я, отвлекаясь на котелок, в котором закипело варево. Влад взял палку и стал ей мешать кашу, от которой пахло копченостью.
— Допустим они у тебя есть. Мальчик и девочка. Они гуляют перед домом. И вот из леса выбегает оборотень, который хочет порвать и сожрать все, что встретит на своем пути. Тебе было бы приятно оставить детей в опасности? По глазам вижу, что нет. Поэтому оборотни подлежат уничтожению.
— Я понимаю, — ответила я, отрывая кусок хлеба.
— Когда образуется пара, истинная пара, жизни переплетаются. Сойдет с ума один, тогда эта участь постигнет и второго, — продолжил Влад.
— Пара среди волков?
— Дубль. Как среди людей, так и среди волков.
— Нет. Я не влюблена. И это чушь какая-то!
— Ты не ругайся, Наташ. Мы с тобой в одной лодке. Если кто-то эту лодку начнет раскачивать, то мы утонем вчетвером.
Влад говорил спокойно. С полуулыбкой на лице. Иногда поглядывал в мою сторону, ожидая моей реакции на свои слова.
— Любовь — это другое. Это… волнительное, теряющее над сознанием контроль состояние. А тут я в волчицу превратилась.
— Просто так зверь не просыпается. Если он проснулся, то не дастся другому взять себя под контроль. Сейчас я держу твоего зверя. Держу твои эмоции.
— И свои?
— И свои.
— Не верю.
После моих слов что-то произошло. Боль и радость, костер, вкусная каша, удовлетворение, чувство привязанности, страх потери найденного, мой смех, его улыбка, погоня за зайцем, вкусная вода и единение.
Боль. Что-то острое вонзилось прямо в сердце. Дышать стало тяжело. Ее вой. Мои слезы. Я чувствовала, как волк с порезанным носом рвет душу на нити, чтоб влезть в нее и найти для себя место. Рядом с моей волчицей.
— Как грубо, — недовольно сказал Влад. — И никакое долгое ожидание это не оправдывает.
— Не хочу! — вышло как-то капризно.
— Станешь сильнее, то поставишь его на место. Отомстишь за царапку.
— Царапку? — Я начинала приходить в себя. Влад прижимал меня к себе, гладил по волосам. Я же вцепилась в его куртку мертвой хваткой, не понимая, что происходит.
— Это царапинка. Он поторопился сделать твою волчицу своей. Доказать ей, что все уже решено. Но поступил грубо и задел тебя.
— Как душу порвал.
— Выделил небольшое местечко. Я его не оправдываю, но понимаю: он слишком долго был один. У меня была семья. Он же без пары бегал.
— Разве так бывает?
— Истинную пару найти сложно, — ответил Влад. — Пришла в себя?
— Мне все еще плохо. Внутри все болит. И не надо говорить, что все пройдет.
— Хорошо. Не буду. Но это все один раз.
— Как потеря невинности?
— Да.
— А ты? Тоже такое чувствуешь? — спросила я Влада. Он рассмеялся.
— Девочки не такие грубые, как мужики. Ты была замужем?