— Отпусти меня! Я дам все, что ты хочешь… Если ты так хочешь меня, так возьми! Я не стану сопротивляться! Просто отпусти меня! Я не готова умирать! Я хочу жить!
— Она тоже хотела жить, — как-то глухо отвечает Хищник и вдавливает педаль газа в пол.
Глава 11.
Сергей
Закрываю дверь на замок, а ключ вешаю на гвоздь рядом под недовольный стук кулачков Белоснежки с обратной стороны двери. Завтра нужно будет поставить новую дверь…
— Пусти меня, чудовище, — бормочет она.
Я смотрю несколько секунд на деревянную дверь и оцениваю – а сможет ли девчонка снова выбить ее? Понимаю, что на это сил у нее не хватит. Тем более после такой пробежки по лесу.
— Ай! — восклицает она, будто обо что-то ударившись. Наступает тишина. Она длится секунду. Другую.
— Эй, — не выдерживаю тишины. — Ты как там?
— Никак, — бурчит она. — ОООй!
Действую быстро. Раз – два и дверь открыта.
— Что там у тебя?
Анжелика сидит у двери с задранным подолом своего длинного платья. Увидев меня, тут же поправляет ткань и смотрит испуганно снизу вверх. Сажусь возле нее на корточки. Из-под подола выбиваются кончики пальцев.
Дааа, так не пойдет – все ступни в крови.
— Добегалась, Золушка.
Она отводит взгляд.
Встаю и приношу из коридора аптечку.
— Дай посмотрю.
— Не нужно, — воротит нос гордая и независимая Белоснежка.
Без слов протягиваю руку и двумя пальцами перехватываю изящную лодыжку.
Белоснежка вскидывает на меня свои невозможно огромные глаза, а я…как завороженный смотрю на ее ноги. Розовые, красивые, переливающиеся разными тонами. Ступни грязные, в земле и траве, и это тоже красиво – потому что я вижу буйство красок, которое слепит, будоражит глаз.
Влажным платком отираю ноги.
Медленно провожу ваткой с «хлоргексидином» по самым опасным ранкам, откуда сочится кровь. Достаю пластырь.
Когда дело закончено, приступаю ко второй ноге.
В полном молчании обрабатываю ранки на ногах Анжелики и смотрю как потерянный псих, городской сумасшедший на капельки крови. Трудно в этом признаться, но они мне тоже нравятся, потому что это – тоже цвет. Красный. Бордо. Цвет жизни.
— Ай, — в какой-то момент она не выдерживает. Удивительно, как долго терпела боль.
Я поднимаю на нее свой туманный взгляд. Она в ответ съеживается.
Провожу рукой по ноге, отодвигая край платья, и чувствую, как девушка дрожит от моего прикосновения.
Удержаться невозможно. Немыслимо сложно.
И я сдаюсь – опускаю взгляд. Туда, где розовеет круглое колено. Где оголена длинная красивая нога. Где блестят желтым лаком небольшие ногти на ухоженных пальцах…
Внутри снова все сжимается, и тут же начинает разворачиваться торнадо…
Сжимаю пальцами ее ногу чуть повыше колена, подаюсь вперед…
Сердце начинает стучать неровно, хаотично.
Воздух толчками – через сжатые зубы.
Анжелика понимает, что сейчас будет. Что обычно следует от мужчины, если его пульс начинает стучать в висках…Но я понимаю ее напряжение. Хорошо разбираюсь в оттенках ее состояния - когда она возбуждена, а когда-нет.
— Нет, не надо… — дрожа, как будто от холода, выдыхает она. — Прошу…Не надо…
Я застываю.
И вижу свое отражение в ее карих, испуганных глазах: хищник, который почуял запах крови, идет добивать слабую, измученную жертву…
Блять.
Резко встаю, захлопываю за собой дверь.
Несколько секунд стою ровно, дыша через рот.
Отираю лицо ладонями.
Запираю на ключ дверь.
Медленно спускаюсь вниз по лестнице, оцениваю периметр – что еще нужно заколотить, убрать, чтобы такого больше не повторилось и птичка не смогла бы выпорхнуть из клетки.
Она не слишком сильная, эта Белоснежка.
Но слишком юркая.
На кухне в баре достаю бутылку.
Быстро откручиваю крышку и пью жадно прямо из горла. Алкоголь обжигает горло, стекает в желудок горячей лавой. Вымывает все изнутри, то, что мне и нужно.
Эта близость, это цветное безумие рядом с Белоснежкой мне не нужно. Я чувствую, что легко могу потерять контроль рядом с ней.
И тогда…тогда все изменится. Все полетит к чертям.
Допиваю бутылку одним махом, но не чувствую в себе ни грамма виски. Как будто выпил стакан воды – также нет опьянения.
Это чертово напряжение от девчонки в двух шагах от меня съедает весь мой мозг, и спирт испаряется, даже не достигнув точки назначения. Он просто сжигается в горниле чувств, которые кипят во мне.
Это и ненависть. И жажда. И отвращение. И брезгливость. И дикое желание. И притяжение цветом. И что-то еще, название чему я не могу дать.