— Сейчас, — на секунду отрываюсь от ее сладких губ и выдыхаю в ухо. Она дрожит, и я понимаю, что дрожит не от страха. Возбуждение закипает в ее крови после того, что с ней только что было.
В комнате разливается дикое напряжение.
Невероятно дикое.
Потому что…
У этого концерта сейчас должен появиться зритель.
Один особенный зритель, который не просто охуеет от увиденного, нет. Его изнутри разорвет.
Давид Чопурия – тот человек, который не потерпит, чтобы к его женщине кто-то прикасался. Кто-то, кроме него. Уверен, что и Анжелику он взял в жены девственницей. Наверняка ради этого специально договаривался с ее отцом…
И потому я приплатил кое-кому из его охраны, чтобы они нашли мое убежище. Дом, в котором находится его дражайшая супруга.
Которая будет трахаться, с удовольствием выстанывая имя чужого мужика на глазах Давида.
И сейчас, в тот самый момент, когда я ощущаю, что Анжелика неосознанно насаживается на мои пальцы, дышит так, будто сходит с ума от желания, я слышу шум моторов, звуки драки, ударов, сдержанный мат.
Я специально выставил сегодня вокруг дома нанятых людей, раздал им оружие, приобретенное у Еврея.
Место для ловушки отличное – рядом лес. Дом находится на отшибе. Полиция или любопытствующие сюда точно быстро не доберутся.
Анжелика не знает, совершенно не догадывается о том, что происходит сейчас за дверью – что ее муженек решил взять штурмом дом.
И не знает того, что мои силы численно превышают его. И прямо сейчас он будет размазан по земле…
Девушка сжимает мой распухший член через брюки. Проводит вверх – вниз пальцами…Хочет запустить ладонь под ремень.
Но…она не успевает ничего сделать.
— Анжелика, дрянь!!! — слышу возмущенное шипение почти рядом и через несколько секунд чувствую удар в бочину.
— О нет, Давид!
Резко поворачиваюсь и вижу, как прямо передо мной возникает чертов Чопурия.
Ну что ж, посмотри, как ластится ко мне твоя сучка…
— Анжелика, сука! — он шипит, но не повышает голос, будто не хочет, чтобы кто-то вошел в этот дом. Дверь и правда заперта – значит он, когда увидел нас у дивана, закрыл ее. И явно не хочет, чтобы кто-то еще увидел, как его жена предается утехам в руках другого мужика. Что ж. Это становится еще интереснее.
Моя награда, моя добыча сама появилась на моем пороге!
Вот теперь не будет страшно и умереть.
Конечно, после того, как свершится акт возмездия!
Чопурия поднимает пистолет, но не успевает прицелиться – я толкаю его ногой в живот, и он отлетает на пол. Я с разбега добавляю ему кулаком в грудь, отпинываю носом туфли пистолет в угол. Он ударяется о стену с глухим стуком, смотрит дулом прямо на нас.
Анжелика быстро оглядывается, прижимает руки к щекам и бежит мимо нас к двери, но не успевает ничего сделать: Давид невероятно быстро поднимается на ноги и хватает ее за руку.
— Ай!
Ее разворачивает в другую сторону, и глаза у Чопурии становятся совершенно безумными – черными, огромными, складка у рта становится сильнее. И весь его вид напоминает вид взбесившегося животного.
Я же чувствую только запал от драки. Моя цель находится прямо возле меня, протяни руку – и заверши то, о чем так долго мечтал!
С разбега пинаю его в грудь, и его по инерции относит чуть дальше, но Анжелику он не отпускает.
— Сука! — ругается, но вдруг поворачивается к ней и со всей силы ударяет ребром ладони по лицу. — Решила с этим снежком переспать, дрянь?
Видно, что ей невероятно больно – мотнув головой она сгибается пополам, кашляет, будто хочет выплюнуть легкие, и явно совсем ничего не видит. Чопурия откидывает ее руку и вдруг коленом ударяет в живот.
От увиденного у меня мутнеет перед глазами.
— Бляяять, да ты…— лечу к нему, а у самого внутри все дрожит. От радости и спокойствия не осталось ничего – только невероятная жажда скрутить его так, чтобы он захлебнулся своими кишками.
Краем глаза вижу, как цвета у Анжелики начинают коротить. Скорее всего, он ударил так сильно, что она испытывает сейчас не просто болезненное ощущение – он вложил в удар всю свою ярость, которая может оказаться смертельной.
В кармане его пиджака начинает трезвонить мобильник, и Чопурия откидывает гаджет в сторону, туда, где загибается от боли Анжелика.
— Ах ты, сучонок, — он разминает шею. — Дотронулся до моей жены! А она смела течь под тобой, как сучка! Ну все…
— Да пошел ты!
Сложив руку в кулак, со всего размаха я ударил его в солнечное сплетение. Развернулся раз, другой, и на третий ступней пробил его хренов нос. Тот завыл, но как-то глухо, спрятал лицо под ладонями, но от следующего удара устранился – каким-то невероятным образом нагнулся, подхватил с пола железную кочергу и замахнулся в мою сторону. Почти попал – железо проехало по щеке.