—Мне нужно убрать одного человека, — без предисловий встаю перед Евреем.
— Всем кого-то нужно убгать, — флегматично замечает он.
Я оглядываюсь. Замечаю, что за мной следят – продавец оружия взял парней постоять на стреме. Похоже, уже не доверяет мне…
— Сейчас мое лицо явно стало известнее, чем мне нужно. Не пропустят, куда хочу.
Еврей кивает.
Все ясно – на меня уже получены ориентировки везде. После истории на набережной с отцом Анжелики прошло всего несколько часов, а слава уже разнеслась по всему городу. Вот и Еврей ждет, что я скажу.
Понятно, что проникнуть к Чопурии в палату теперь уже точно никак не получится. Не смогу убрать это говно с лица земли сам.
— Все мы когда-то тегпим погажение, — пытается он философствовать, и это раздражает.
Сжимаю руки в кулак, и Еврей тут же напрягается еще больше. Из-за угла гаража высовывается крепкий бритый парень, стреляет в нашу сторону глазами. Понятно, этот точно не будет церемониться – сразу вытащит нож. Молодой и резвый.
— Найму человека, хорошо заплачу.
Еврей кивает. Вопрос о деньгах всегда лучше, чем простое пустобрехство.
— Нужно пройти в больницу к Давиду Чопурии и пристрелить его.
Глаза продавца оружием округляются. Кажется, он ожидал услышать другую фамилию.
— Чопугию тгогать нельзя, — вдруг четко и взволнованно говорит он. Впервые вижу настоящие эмоции на его продажном, покрытом оспинами и морщинами, лице. — Он слишком завязан со всеми пагнями гогода.
— Завязан?
— Ну конечно, — Еврей приглушает голос и подается ко мне ближе. — Если ты его убегешь, будет кговавая бойня. Пегедел власти. Никому этого не нужно, пегемигие было только-только восстановлено.
— Мне срать на город.
Еврей кивает и за моей спиной вырастают трое парней. Угрожающе поднимает палец вверх.
— Сейчас не то вгемя, чтобы начинать войну. Ты не сможешь его убить, достать. А в гогоде никто не захочет тебе помочь.
Я прищуриваюсь.
Все становится на свои места. Чопурия – в доле с братками, на нем завязано много вопросов, и, если город лишится этого пазла, снова начнется бойня за передел власти в городе. Для этого было потрачено много сил и крови, и потому никто не хочет снова начинать войну.
Но если Чопурия пропадет совсем другим путем…
Например, окажется за решеткой, и будет гнить в тюряге…
— А что, если я его посажу?
Еврей шевелит беззвучно губами.
Кажется, он не верит, что такого человека, как Давид Чопурия можно законно упрятать за решетку.
Но он еще не знает, что если я чего-то хочу, то добиваюсь всего сам.
— Если посадишь… — он ухмыляется. — Что ж…так тому и быть!
Глава 38.
Анжелика
Проходит неделя, и я понимаю, что дальше тянуть нельзя: совсем скоро Давид вернётся домой, и тогда мы точно не сможем добраться до того самого чемоданчика…
Нам с Сергеем не удалось поговорить на эту тему, пусть пару раз, как бы ненароком, он пытался выведать, где именно стоит тот сейф, и знаю ли я пароль. Я лишь отрицательно мотала головой, понимая, что обманываю дорогого мне человека. Мне было страшно, что если он пойдёт туда один, то попадёт в одну из ловушек, а их в доме Чопурии было немало. Конечно же, я знала пароль, ведь им была дата рождения отца Давида. Отчего-то мужчина люто ненавидел свою мать и боготворил отца, которого не стало, когда он был ещё ребёнком. Давид Чопурия тот ещё псих. Возможно, его ненависть к женщинам обосновывалась тем, что отношения с матерью у него не сложились?.. Не знаю. Да и неважно всё это. Я никогда не мечтала понять, что творится в душе этого психа. И теперь не хочу.
« — Все вы бабы — бляди! — как-то заявил Давид, вернувшись домой в нетрезвом состоянии. — Вы раздвигаете ноги перед мужиками, чтобы они дали вам деньги, славу, защиту… А на деле вы просто дешёвые сучки! Все!
— Что случилось? — осторожно поинтересовалась я, опасаясь навлечь на себя гнев супруга.
— Сегодня одной блядью стало меньше! И мне её не жаль! Она это заслужила! Заслужила!».
После того разговора, я совершенно случайно узнала, что умерла мама Давида. Он тогда вроде бы даже немного переживал… А может, радовался?
Решив, что тянуть дальше просто некуда, я несколько секунд смотрю на бумагу, которую нашла в кабинете и взяла, чтобы написать письмо (или записку?) Хищнику. Не хочу втягивать его во всё это. Если он покажется в доме Давида, то точно может вляпаться в неприятности. Проще будет мне одной поехать туда. Ещё вчера я смотрела интервью Давида, где он в прямом эфире отвечал на вопросы о нападавших на него. Мой муж сообщил, что во всём виновата я, что это неверная жена связалась с плохой компанией, и он непременно отыщет меня. Он сказал, что выпишут его через дней пять, и он будет пытаться добиться справедливости. Слишком мало времени у нас осталось. Так как я знала все тайные ходы в доме и легко могла обойти охрану, я решила, что сделаю это сама… Пойду туда и добуду проклятый компромат, чтобы до конца дней засадить Давида за решётку. Он попытался очернить моё имя. Наверняка хотел найти меня потом убить, а потом выставить всё так, что я стала жертвой той самой «плохой» компании, с которой связалась… Я не позволю ему сделать это.