Черт.
Точно это не просто так. Она оставила мне послание, блть.
«Серёжа… Прости меня за то, что принимаю это решение, не посоветовавшись с тобой.
Оно далось мне нелегко, но так будет лучше. Для нас обоих. Ты стал слишком дорог мне, и я боюсь потерять тебя.
Я очень надеюсь, что ты не сорвёшься и не помчишься следом за мной, не натворишь глупостей. Я должна сделать это сама. Я отправляюсь в дом своего бывшего мужа Давида Чопурии для того, чтобы добыть компромат на него: тот чемоданчик, о котором я тебе говорила. Уверена, что информации, хранящейся в нём, хватит для того, чтобы навсегда избавиться от главного врага. Я отомщу бывшему за себя… И за Аню! Обещаю тебе!
Прошу тебя, доверься мне!
Знаю, что ты злишься, читая это послание, но так правильно! Вдвоём мы можем попасться. Я буду переживать, волноваться… Я могу забыть о какой-то ловушке…
Давида в доме пока нет. Все тайные ходы мне известны. Я проберусь внутрь и добуду доказательства, а потом вернусь.
Если что-то пойдёт не по плану, и меня поймают, я хочу, чтобы ты узнал, что ещё никогда в жизни мне не было так хорошо и тепло. С тобой я впервые почувствовала себя женщиной. Знаю, что интересую тебя всего лишь как реагент, но даже этого мне было достаточно.
Уже сегодня встретимся! Прошу тебя, выполни мою просьбу и не ходи за мной».
Сминаю в руке лист бумаги.
Чеееерт.
Сердце разгоняется и начинает биться так сильно, будто хочет выпрыгнуть из груди и улететь на Луну, не меньше. Перед глазами на секунду все плывет, но через мгновение все становится нереально четким.
Понимаю, что нужно действовать не просто быстро и круто – мне нужно стать суперменом, мать его, чтобы успеть оградить мою Белоснежку от боли и смерти.
Пока бегу в гараж, пока вывожу машину, забыв закрыть за собой ворота, чувствую страх и жуткое, запредельное раздражение.
Жена декабриста, мать его.
Как только увижу – отхожу по мягкому месту так сильно, что сидеть не сможет неделю.
О том, что смогу не успеть увидеть ее розовую, круглую задницу, и речи быть не может.
Она точно останется живой, я точно успею.
Мата Хари, блять.
Жму на педаль газа, выжимаю все, на что способна тачка.
Руки на руле наливаются белизной, костяшки становятся резче, острее.
Вся кровь отхлынула к сердцу.
А вот оно качает без перебоя.
Девочка моя, Анжелика, только бы ты не успела.
Только бы ты не успела…
Глава 43.
Анжелика
— Чего ты молчишь, дрянь? Язык в жопу засунула? Или от страха растеряла все словечки, которые так давно мечтала сказать? Осмелела со своим новым ёбарем? Ну давай, моя милая Лика! Скажи мне какой я больной на голову! Скажи, как ты ненавидишь меня! Ну же! Делай то, что я хочу, и тогда я… Может быть, немного облегчу твои муки.
Глаза Давида наполняются дьявольским блеском. Белки краснеют. Он делает шаг вперёд, но не спешит набрасываться на меня.
— Что ты хотела сделать с этим чемоданчиком? Отдать ему? Думала, что он отблагодарит тебя и оттрахает ещё лучше? М? Ну что же ты молчишь, шлюшка? Неужели и правда потеряла дар речи? Скажи мне, Анжелика! Скажи, какой я плохой!
Я молчу, потому что не хочу дразнить его сильнее, не хочу снова выполнять то, что требует он. Хватит! Я не доставлю ему этого удовольствия!
Давид делает ещё один шаг вперёд, а я понимаю, что путей отступления у меня нет, но всё равно юркаю за стол. Нас разделяет всего несколько метров. Я должна буду воспользоваться оружием, которое взяла, чтобы убить его, потому что иначе он раздавит меня, пополнит коллекцию своего маниакального труда.
Мне становится страшно от мысли, которая только в эту секунду ударяет по сознанию: Сергей не сможет жить, если потеряет ещё и меня. Он с такой болью говорил о смерти своей сестры… Конечно, она была родной ему, но это не отменяет того факта, что она была реагентом, как и я. Он больше не сможет видеть краски жизни.
Дура!
Какая же я дура!
Я совсем не подумала о единственном человеке, делавшем меня счастливой.
Рассчитывая, что всё продумала до мелочей, я сильно облажалась, и теперь нет дороги назад. Я погибну здесь… И убью Сергея. На глаза наворачиваются слёзы, но я умело прячу их.
Шаг.
Ещё один.
Давид резко огибает стол, и я успеваю выхватить из кармана нож.
Сталь лязгает в воздухе, скользит по его щеке, и я вижу яркую кровь, пугающую меня.
Я смогла сделать это! Я ранила человека! Я чудовище! Такое же, как и он!
В голове путаются разные мысли, и я просто не могу ухватиться за какую-то из них. Чудовище я или нет, плевать… Пытаюсь снова ударить Давида, но он до хруста сжимает моё запястье, и нож вываливается из рук.