— И вот ещё! — мужчина даёт мне ключи, быстро выудив их из кармана, а затем снова смотрит по сторонам.
— Что это такое?
— Твоё наследство, принцесса! На всякий случай Серёга переписал свой дом и большую часть бизнеса на тебя. Он боялся, что с ним случится что-то и просил меня передать эти бумаги тебе! Он выбрал достойную женщину! Спасибо, что заступилась за него перед всеми, а теперь прощай, принцесса!
Пока я смотрю на документы, не в силах поверить собственным глазам, мужчина быстро удаляется, растворившись в толпе. Это был знакомый Сергея! Он мог хотя бы что-то знать о нём, рассказать мне хоть что-то о Хищнике, ставшим большей частью моей жизни.
— Стой! — выскакиваю из салона я и озираюсь по сторонам.
Быть может, ему что-то известно? Вдруг Сергей всё ещё жив? Что, если у нас есть шанс?
Вот только мужчина не откликается.
Он выполнил своё дело и исчез.
Мотаю головой, но всё тщетно — его нигде нет.
Небо разрывает гром, а дождь в одно мгновение начинает лить как из ведра, и я ненадолго даю волю слезам: рыдаю вместе с самой природой.
Плюхаюсь на водительское сиденье, роняю голову на руль и долго плачу.
Я не хочу возвращаться в больницу, а нужно, наверное…
Мне страшно потерять ещё и ребёнка, единственного человека, в чьих глазах я буду видеть любимого мужчину.
Кошусь на бумаги, которые бросила на соседнее сиденье. Сергей готовился к тому, что может умереть. Он ничего не говорил мне, но предусмотрел все варианты развития событий и позаботился, чтобы я не осталась на улице. Я бы и не осталась, ведь у меня есть работа. Теперь, когда я снова появилась на публике, многие будут ждать возвращения моих новых наработок и показов коллекций, изготовленных для тех, кто любит роскошь… Или всё было наиграно? Вдруг никого не интересовала моя одежда? Что, если всё это было куплено Давидом? Обрываю эту мысль… вряд ли так оно и было… У меня было много фанаток, в глазах которых я видела искренность. Вот только настроения на проработку дизайна нет. Ничего не идёт в голову, кроме траурных одеяний.
Беру в руки ключи, которые когда-то держал Сергей. Мне кажется, что от них всё ещё исходит тепло его рук, но я понимаю, что всё это всего лишь фантом. Даже его тело уже остыло.
Вытираю слёзы и решаю поехать в его дом. Возможно, там мне станет чуточку легче… Но для начала я решаю всё-таки выпить таблетку, потому что точно знаю, что пытка воспоминаний будет слишком мучительной. Возможно, смирение однажды придёт ко мне, но пока я не готова принять правду о том, что мой Серёжа мёртв.
Я еду к дому по уже знакомой дороге и стараюсь перестать думать о плохом. Наверное, успокоительные начинают действовать, потому что ненадолго меня отпускает, и начинает казаться, что стало легче, вот только стоит мне въехать во двор, открыть дверь в дом, как воспоминания накатывают чересчур резкими вспышками и бьют под дых, но я должна пройти через всё это, пропустить через себя и отпустить… Хотя… Можно ли отпустить мысль о том, что стала убийцей любимого человека? Это я подписала ему смертельный приговор.
Нерешительно вхожу в гостиную и вижу смятый лист бумаги, валяющийся на полу. Поднимаю его трясущимися руками и разворачиваю, хоть и прекрасно понимаю, что это…
Моя записка…
«…Если что-то пойдёт не по плану, и меня поймают, я хочу, чтобы ты узнал, что ещё никогда в жизни мне не было так хорошо и тепло. С тобой я впервые почувствовала себя женщиной. Знаю, что интересую тебя всего лишь как реагент, но даже этого мне было достаточно…».
Глаза пробегают по кривым буквам, написанным дрожащей рукой, а волна боли захлёстывает, и я кричу. Сминаю эту записку снова и бросаю в стену. Хватаюсь руками за голову и медленно оседаю на пол. Кричу, что есть силы, обдирая горло, но мне нужно это. Надеюсь, что с малышом всё будет хорошо, ведь куда хуже держать всё внутри себя и не отпускать, мучаясь от терзающих душу чувств.
— Это я убила тебя! Я сделала это! Мой Серёжа! Прости меня! Слышишь? Прости меня! Как же сильно я люблю тебя!
И в эту секунду я понимаю, что он не стал бы бросаться сломя голову в дом Чопурия только потому, что видел во мне реагента. Сергей любил меня по-настоящему. Я была ему нужна как женщина в первую очередь. Как женщина, которую он любил! Цвета, которые я открывала для него, были дополнительным бонусом, но он смог полюбить меня такой, какая я была – разбитой и сломленной. Он принял меня, а я не оправдала его надежд и доверия.
Растягиваюсь на полу и рыдаю, даю волю слезам, обещая себе, что это будет последний раз… А потом я успокоюсь. Возьму себя в руки и буду двигаться дальше ради ребёнка. Ради нашего с Сергеем ребёнка.