— Я так скучала…Я не верила, что ты умер. Я так ждала…
Она всхлипывает, и мой мир распадается на куски, вселенная схлопывается и в ее центре остается только одна девушка. Один человек – моя жена. Моя лучшая находка. Моя судьба.
Я подхватываю ее на руки, несу в дом.
Ногой открываю дверь и одновременно целую ее в макушку.
От этого движения она льнет ко мне ближе.
— Я не верила, что ты погиб. В полиции показали твои останки на опознании, но я знала, сердцем чувствовала, что ты не мог оставить меня…Нас…
— Милая, — я поднимаю ее на второй этаж, заношу в спальную комнату, укладываю на постель, смотрю во все глаза. Такая родная, такая красивая, такая своя…
Я никогда не расскажу ей, что случилось в доме Чопурии. Ей это знать не обязательно. Не расскажу, что Жук отзвонился моим парням, и попросил их выехать по адресу, озадаченный моим вниманием к особняку кандидата в губернаторы. Не расскажу, что меня вынесли из-под обломков в самый последний момент, а тело подменили, подтасовали результаты вскрытия. Не расскажу, как два месяца валялся на больничной койке, пока меня собирали по кускам лучшие врачи Израиля. Ничего этого ей знать не нужно. Только одно – что я люблю ее даже больше, чем тогда, когда смотрел, как она бежит по зеленой траве прочь от взрывающегося дома.
— Сереж…
Я опускаю губы на ее, вжимаюсь в них, вкушаю ее сладость, слабость и чувствую себя от этого таким сильным, таким невероятно живым.
Все мои страхи, что она не захочет быть моей, тут же испаряются. Потому что она льнет ко мне, оглаживает горячей ладонью плечи, грудь, спешит расстегнуть рубашку, пробраться под джинсы, ощутив внушительный стояк.
Я же стягиваю ее платье, и тут же замираю, восхищенный розовой кожей, горошиной яркого соска.
— А…можно? — поглаживаю животик. — Можно?
— Конечно, глупый, — она посмеивается над моей реакцией. Я нагибаюсь и целую ее прохладную кожу, здороваясь со своим малышом. У нас еще будет впереди много времени, чтобы познакомиться, а пока…пока я хочу утолить свою звериную жажду в этой невероятной, сильной девушке, которая плавится под моим взглядом, моими руками, губами.
Я развожу ее ноги в стороны и приникаю к теплой, пульсирующей раковинке, от чего Анжелика выгибается дугой, стягивает простынь пальцами, выражая яркое наслаждение. Перед глазами все плывет – от ее податливости, мягкости, вкуса и запаха. Я хочу ее больше жизни. больше всего на свете. И когда вхожу в нее осторожно, медленными толчками, позволяя привыкнуть к себе, ловлю ее вздохи губами, целую, пью ее чистое наслаждение.
— Ты моя, Белоснежка. Моя без остатка, — шепчу ей в губы и чувствую, как она улыбается…
Эпилог
Дочка перестаёт обнимать меня и убегает к своему новёхонькому электромобилю, чтобы рассекать по огромному газону, раскинувшемуся вокруг особняка, который мы с Белоснежкой купили сразу после свадьбы.
Аня забирается в машину и с довольным видом заводит её. Джип до чёртиков розовый, как и любят девчонки. Кажется, это уже третий розовый джип в коллекции дочери. Не смог удержаться, чтобы не обновить её автопарк, когда увидел эту тачку. Я улыбаюсь и иду к жене. Белоснежка сидит в беседке и что-то рисует у себя в планшете, скорее всего, разрабатывает новую коллекцию одежды для детей — после рождения дочки она слишком увлеклась детскими нарядами. Когда я подхожу, жена отвлекается, поднимает голову и смотрит на меня.
— Ты слишком балуешь дочку! — корит меня Белоснежка и покачивает головой.
— Прости! Ничего не могу с собой поделать! — смеюсь я. — Ты, к слову, тоже! Кто выделил целую комнату под её гардероб, который приходится менять чуть ли не каждый месяц из-за того, что она растёт?
Белоснежка и Анюта заменили мне целый мир. С рождением дочери для меня открылись все цвета радуги. Теперь я вижу их все. Не знаю, как это объяснить. Не знаю, как толком работает моё заболевание, но я вижу цвета всюду. Счастье настоящей любви способно творить чудеса — это факт, который я испытал на собственной шкуре. Пока я жил в собственных планах на месть, то ничего не замечал вокруг себя, а теперь снова ощутил вкус жизни, потому что рядом были мои любимые и любящие девочки.
Белоснежка встаёт на ноги, откладывает свой планшет в сторону и обнимает меня, прильнув ко мне всем телом. Я чувствую, что она улыбается, хоть и не могу увидеть улыбку, потому что она утыкается лбом мне в плечо.
— Я люблю тебя! — шепчет Белоснежка.
— А я люблю тебя!
Если честно, то я до сих пор не могу поверить в своё везение. Нужно быть самым настоящим везунчиком, чтобы встретить женщину, предназначенную тебе самой судьбой. Моя Снежка стала тем самым огоньком, ради которого я снова ухватился за то, что считал раньше жалким существованием. Мне удалось отомстить за Аньку, благодаря Анжеле мы восстановили справедливость, и я уверен, что теперь моя сестра обрела покой на светлых голубых небесах. Теперь она счастлива в том самом мире, где рядом с ней находятся наши родители, убитые проклятым ублюдком Чопурия. Я рассчитываю, что эта сволочь, бывший муж Белоснежки, теперь горит в самом жарком пекле ада, вспоминая всех своих жертв и страдая от того, что натворил за свою жалкую жизнь. Ему должны были уготовить самое страшное наказание, которое могут понести люди за такие грехи.