Гулкие удары сердце замедляются. Я смотрю на своего палача и пытаюсь понять, какой именно интерес он испытывает ко мне, но на разговоры он явно не настроен и точно не станет делиться со мной своими планами сейчас.
Или станет?
Страх начинает потихоньку отпускать, и я думаю, что хуже уже вряд ли будет… Я прошла через огонь, воду и медные трубы. Вряд ли этот мужчина сможет придумать что-то похуже, а смерти я уже давно не боюсь.
Глава 6.
Сергей
— Чего тебе нужно? —Белоснежка воинственно поднимает подбородок и облизывает юрким розовым языком губы.
Меня ведет от этого движения.
Даже сейчас – растрепанная, поверженная, она старается держаться с царской выправкой, показывая глубину пропасти между нами.
— Политический шантаж? — делает она новое предположение.
Качаю головой. Ей становится страшно – неизвестность всегда пугает.
— Если вы думаете, что из-за меня мой муж снимет свою кандидатуру с выборов, то ошибаетесь. —Анжелика прыгает с одной формы обращения на другую, и это выдает ее напряженную работу мысли, которая нарастает в голове. Мне кажется, если прислушаться, то будет слышно, как работают шестеренки в этой прекрасной головке. Усмехаюсь своей фантазии, и девушка напрягается еще больше.
— Что ты смеешься? — нападает она, и в глазах разгорается злость. Анжелика отбрасывает в сторону свой холодный царственный тон и становится самой собой.
Складываю руки на груди и наблюдаю за ней, как кот за мышью.
— Долго я тут пробуду? — с вызовом говорит она.
Пожимаю плечами.
— Кто тебя нанял?
Опускаю уголки губ вниз вместо ответа.
— Это Давид? Отец? — строит предположения она.
Фыркаю.
— Ты убьешь меня? — после минутной заминки спрашивает Анжелика. В ней нет покорности обстоятельствам, и от девушки не исходит волн всепожирающего страха. Такое поведение говорит только об одном – она сильная личность, которой пришлось вынести довольно многое. Это очень импонирует. И…влечет…
Подхожу ближе и пристально смотрю на нее сверху вниз. Анжелика встречает мой взгляд открыто.
Я вижу, что глаза у нее очень красивые, невероятно глубокого цвета - теплые, коричневые, и хочется смотреть и смотреть в них, изредка ловя собственное отражение - цветное, а не привычное серое…
— Убьешь? — Переспрашивает она.
— Только после того, как все будет закончено.
Мой хриплый голос звучит неестественно тут, рядом с ней. Я не хотел говорить этого. Но она не понимает. Злость и ярость пробегает по ее венам, взрывается лавой. Анжелика морщит нос, брезгливо комкает губы, и вдруг от всей души плюет мне в лицо.
— Ты жалкая шавка, — кричит она. — Гори в аду, ублюдок!
Я стираю ее плевок ладонью. Усмехаюсь.
Резко выбрасываю руку вперед, хватаю ее за шею, дергаю на себя. Белоснежка впечатывается своим мягким телом в мое, обдавая лавиной приятного летнего аромата луговых цветов. Она дергается, как бешеная кошка, пытается оттолкнуть меня, пуская в ход ногти и зубы, но я пресекаю сопротивление – хватаю одной рукой оба ее запястья, толкаю к стене и поднимаю тонкие руки над головой, держа в захвате только указательным и большим пальцами.
Второй рукой держу талию, и прижимаюсь бедрами к ее. Белоснежка тяжело дышит, покраснев от схватки. Глаза ее блестят, и на лице отражается вся гамма чувств - напряжение, злость, ярость, ненависть.
— Сгорю, — утвердительно и веско говорю ей. — Сгорю вместе с тобой и твоим чертовым мужем.
В ее глазах пробегает непонимание, удивление. Но это – последнее, что я вижу.
Больше не могу сопротивляться. Не сейчас, когда она смотрит на мои губы точно таким же, как у меня, голодным, жадным взглядом.
Я перехватываю траекторию ее взгляда, но она не межуется, а дерзко изгибает бровь. Нервно проводит языком по нижней губе, закусывает ее своими жемчужными губками. Дергает головой, но понимает, что выдала себя с поличным. Белоснежка совсем не такая холодная, как хочет казаться. И ее либидо только что показало свою макушку, откликнувшись на быстрое поступательное движение моими бедрами.
— Что б ты сдох, — Анжелика резко выдыхает горячий воздух.
Едва заметно киваю. Приближаюсь. Замираю в миллиметре от ее губ.
Становится так жарко, будто все вокруг полыхает языками жадного пламени. Горят ноги, грудь, руки, печет лицо, а внизу живота становится адски тяжело. Член рвется в бой, наружу, он жаждет погрузиться в ее теплую узкую мякоть.
Двигаю бедром вперед, упираюсь на секунду в ее лобок, чувствительный бугорок, и Анжелика с ругательством выдыхает воздух.