– А я нахожу тебя в тысячу раз желанней в Вестминстере, чем на Ломбардной улице! Тем более жаль…
– Меня удивляет, что лорд-канцлер так унижается.
– Меня самого удивляет очень многое из того, что я делаю, Джейн, – сказал он хмуро.
Джейн ненавидела его, но все же он вызывал в ней интерес. Что за странный человек! Эдуард говорил, что он один из его умнейших министров. А ведет себя как мальчишка. Она задавалась вопросом: неужели Гастингс не понимает, что скажи она Эдуарду, что он пристает к ней, и он окажется в опасном положении?
Гастингс подошел ближе, взгляд его был искренним.
– Я не могу ничего с собой поделать. Ты говоришь, что я глупец. Теперь я знаю, что должен был обращаться с тобой по-иному. А сейчас… если бы не я, ты бы никогда не попала сюда.
– Если бы не вы?!
– Как ты думаешь, кто сказал Эдуарду о прелестной жене ювелира? Это была месть – месть ювелиру, который оскорбил меня.
– Так это вы послали Эдуарда на Ломбардную улицу?
– Эдуарда не надо посылать. Просто я шепнул ему, что видел самую красивую девушку в Лондоне. Этого было достаточно. Но, может быть, я вовсе не такой уж глупец. Немного погодя, через месяц… или через неделю…
– Вы еще не поняли, что я ненавижу вас?
– Ты научишься любить меня. Канцлер не такая уж плохая замена королю. Многие любовницы Эдуарда были бы довольны и меньшим.
Она резко отвернулась от него, но он поймал ее за руку. Его глаза сверкали.
– Моя милая Джейн, я сделаю тебя счастливой. Ты будешь у меня на первом месте – и не на неделю, не на месяц, а навсегда. Я так люблю тебя, Джейн!..
– Вы насмехаетесь надо мной…
– Нет, я говорю правду.
– Я скажу об этом королю…
– Скажи. Это зародит у него мысль о перемене. И чем скорее это произойдет, тем лучше для меня.
Она убежала, а Гастингс, пожав плечами, направился в свои апартаменты. Его удивляло, как Эдуарду удалось добиться успеха у Джейн.
Когда очередной любовный роман Эдуарда был в самом разгаре, ему всегда казалось – и он убеждал в этом свою избранницу, что для него это самое важное в жизни. Наверное, это и был ключ к успеху.
Гастингс застал свою жену Кэтрин за вышиванием. Она холодно посмотрела на него. Между ними не было любви, хотя они оба желали этого брака. Он был великий Гастингс, а она – сестра герцога Уорика, они оба происходили из самых богатых семейств в стране, оба были аристократами, своим богатством и влиянием дополнявшими друг друга.
Сейчас она смотрела на него холодно, так как считала глупцом, бросающим до непристойности страстные взгляды на новую любовницу короля, в то время как король все еще увлечен ею.
Одно их сближало – это ненависть к королеве. Союз Гастингсов – Уориков был объединением двух великих кланов и усиливал их могущество. Но сейчас, благодаря тому что королева имела обыкновение сочетать браком выскочек-родственников с представителями самых богатых и знатных семей в стране, Вудвилли быстро приобретали влияние и становились опасными. Поэтому каждая знатная аристократическая семья считала своим долгом противостоять им.
Гастингс сел на стул и улыбнулся жене.
– Я подумываю о том, чтобы представить ко двору свою кузину, – сказал он. – Я уже говорил о ней с королем.
Кэтрин вспомнила девушку, о которой он говорил. Пятнадцать лет, прелестный возраст. Если Гастингс даст ей наставления, она запросто может угодить королю. Семейному клану всегда было на руку, когда король увлекался одной из его представительниц. Но не думает ли Гастингс обмануть ее? Разве он хочет привести девушку ко двору, чтобы она оказывала влияние на короля во благо семьи? Нет. Он приведет ее для того, чтобы она завлекла короля и оторвала его от Джейн Шор!
Он еще пытается обмануть ее. «Чудак, – подумала герцогиня, – как такой искусный в войне и политике человек может строить такие неуклюжие интриги!»
Эдуард, прохаживаясь в парке Вестминстерского дворца со своими братьями, глянул наверх и увидел стоявшую у окна королеву. Горничная расчесывала ее волосы, переливавшиеся и блестевшие на солнце, как золотые монеты.
Братья, шедшие по обе стороны от короля, спорили друг с другом. Он устал от их бесконечных стычек. Эдуард ненавидел, когда кто-то проявлял несдержанность характера: если кому и было позволено выходить из себя, то только ему самому.
Они препирались из-за Анны Невилль, которая еще совсем недавно сидела в тюрьме за государственное преступление, а потом вдруг таинственным образом исчезла. Эдуард догадывался, что в исчезновении девушки был замешан Георг. Она, как и жена Георга Изабель, была наследницей состояния Уориков, а Георг вовсе не собирался делиться этим состоянием с Анной Невилль. Усложняло дело то, что на девушку претендовал Ричард, желавший на ней жениться.
– Довольно! Довольно! – вскричал Эдуард. – Ссорьтесь где-нибудь в другом месте. Ей-богу, если бы мне нужна была эта девушка, я бы нашел ее! Ну же, Дикон, будь мужчиной. Найди девушку и женись на ней, если ты того хочешь.
– И ты дашь согласие на этот брак? – спросил Георг.
– Я не давал тебе согласия на брак с ее сестрой, но ты все равно на ней женился. Боже правый, Георг, я удивляюсь своей снисходительности по отношению к тебе!
Это заставило Георга замолчать. Эдуард возмущался при мысли о вероломстве Георга. С Ричардом было иначе. Милый Ричард! Несмотря на блестящий ум, он все еще мальчишка. Он романтично влюблен в Анну Невилль. Так пусть насладится ею, если отыщет. Ребенком Ричард находился на попечении ее отца, и они выросли вместе. Пусть Ричард найдет, куда Георг упрятал ее, и тогда он сможет жениться на ней, ведь она и ее сестра были самыми богатыми наследницами в стране. Дай Бог, чтобы здесь не было нечестной игры. Он не хотел больше никаких неприятностей между братьями.
Однако как восхитительно переливаются в солнечном свете волосы королевы! Эдуард покинул братьев и направился в ее покои. Камеристка королевы при виде его присела в реверансе. Он жестом велел ей удалиться. Когда они остались одни, он подошел к Елизавете и поцеловал ее.
– Миледи Бесси, клянусь, что вы становитесь прекрасней с каждым днем.
– Я видела, как Ваша светлость прогуливался со своими братьями. Надеюсь, все в порядке?
– Между ними никогда не будет все в порядке.
– А как поживает миссис Шор? Признаюсь, я не видела ее последние несколько дней.
Если бы этот вопрос задала другая женщина, за ним последовали бы упреки и взаимные обвинения. Но он знал, что у Елизаветы нет намерения ссориться с ним. Он ответил, что с Джейн все хорошо.
– Приятная и красивая девушка, – сказала Елизавета.
Он вдруг рассердился на нее. Она всегда обладала способностью приводить его в ярость. А как она бесила его в период ухаживания: «Я не могу быть твоей любовницей», – и плотно сжатые розовые губки подтверждали ее слова.
Благорасположение королевы к Джейн и другим его любовницам радовало и в то же время раздражало его. Это было так противоестественно! Ну что же, его Елизавета была необычной женщиной, и он всегда знал это; он не жалел о своем романтичном браке. Эдуард живо помнил восторги первых недель, проведенных с Елизаветой. Странно, что она так сильно пленила его. Она была не такой, как все; может быть, в этом причина. До этого ему никогда не нравились холодные женщины, однако попытки возбудить страсть в Елизавете привлекали своей недостижимостью. И все же Елизавета любила. Правда, это была любовь к власти, которую дал ей король, а не к самому королю.
– Ты задумчив, – сказала она.
– Мои мысли о тебе, Бесси.
– Надеюсь, что они приятны, милорд.
– Очень приятны.
Он сел на стол, склонился вперед и поцеловал ее в губы. Они были холодными и неподатливыми. Он вспомнил о мягких и теплых губах Джейн. Нежная малышка Джейн, но сколько их было у него!..
– Я вспомнил тот день в Грэфтоне, – сказал он. – Семь лет прошло, а я и теперь люблю тебя так же сильно, как прежде. Были у меня другие женщины, это правда, но я всегда возвращаюсь к своей милой Бесси. – Он положил руку ей на грудь; она не оттолкнула его, но и не ответила на ласку. – А она, – продолжал он, – словно из мрамора. Но не важно… Ты помнишь тот день? Твоя мать, священник, одна или две дамы… Все в тайне! О, Бесси, о чем ты думала, когда я уехал и оставил за собой королеву Англии?