— Нет уж. Я тебя из дома забирал, там и высажу.
— Но…
— Прежде поговорим, — бескомпромиссно оборвал мужчина.
— О чем?..
— Чего ты так напряглась? У тебя была возможность убедиться, что я не опасен.
— Лучше… просто отвезите меня домой, — по-прежнему смотрю в окно, обнимая себя руками как при сильном холоде.
— Ты слишком категорично настроена… Ты совсем меня не знаешь.
— Я вам сегодня в аэропорту все ясно дала понять… И даже ваша помощь мне сейчас со Светой — ничего не меняет. Могу лишь сказать еще одно «спасибо».
— Использовала меня, значит. Хм… — насмешливо хмыкнул.
— А что, чаще наоборот? — сорвалось с языка, который вырвать бы. — Вы используете? — взглянула на него, встретившись с зелеными ледяными глазами мужчины. Тут же забыла, как дышать.
Опять же он не оценил мою дерзость, но все же ухмыльнувшись, целиком и полностью вернулся к вождению. Улыбка теперь не сходила с его лица.
— Так плохо обо мне думаешь…
— Предпочла бы не узнавать о вас ничего. Меня сейчас вообще не должно здесь быть… Я должна была улететь.
— Так вот на что ты злишься, шипишь на меня. Но ты сама подумай, — голос у него бархатистый, успокаивающий, даже слишком. — Не будь тебя здесь, ты бы не спасла свою подругу.
Это да… Не спасла бы. Не известно, чем бы закончились игры Костика.
— Ладно… Чего вы хотите? Скажите сейчас.
— Не здесь.
— А где?..
— Там, где мы и должны были встретиться.
— Что? Нет. Сейчас я не могу, — нервно. — Я… совсем не в том виде, чтобы идти в такое место.
— Ерунда какая. Ты замечательно выглядишь.
— Угу… Отказаться я не могу, так?
— Зачем отказываться? Я тебя вежливо пригласил, а тебе не стоит отказываться. Ты, наверное, проголодалась.
— Нет.
— Ну кофе-то выпьешь.
Да нет у меня выбора, кроме как на светофоре выскочить из машины. Но что потом?.. Мы все равно встретимся снова, а вскоре, в конечном итоге, он сорвется. Может, я наивна, а что если мне удастся каким-то косвенным образом достучаться до него, что плохая идея впутывать меня.
— Хорошо, кофе я выпью.
***
Я бывала в этом месте еще когда мама была жива. Мы туда заходили несколько раз посидеть. Очень красивое место. Народу здесь обычно мало, потому что дорого очень.
Мы сели у окна, и я непроизвольно застучала пальцами по столу.
Ну сейчас начнется… Он все мне скажет и велит быть умницей, если по-плохому не хочу. У меня уже в ушах звучат его слова. Губы сейчас его не шевелятся, но я уже слышу… его угрозы.
— Илона… Ты слышишь?
— Ой… — пришла в себя, резко убрав руку под стол. — Извините…
— Какой кофе ты хочешь? Может, все-таки съешь что-нибудь?
— Нет. Только латте.
Мы делаем заказ, который состоит из двух чашек кофе — черного и латте, и когда официант уходит, принимаемся пристально смотреть друг другу в глаза.
— Я тебя напугал?
— Что?..
Да, он меня пугает, меня прошибает холодным потом от одного его взгляда на меня. Покручиваю его разговор с моим отцом снова и снова… и вижу циничного мужчину, который в своих целях хочет загубить мне жизнь.
— Ты испугана.
— Сегодня… сегодня много чего произошло. Обычно у меня дни менее насыщенные.
— Поэтому ты решила улететь, никому не сказав? Захотела чего-то необычного?
— Может быть…
— Хочешь острых ощущений?
Неестественно выпрямляю спину и тяжело сглатываю.
— Нет… Не острых. Просто хочу быть… свободной.
— Отец ограничивает тебя в свободе?
Более или менее начинаю понимать, каким именно он хочет себя выставить в моих глазах.
— Да не то чтобы… — спокойно складываю руки на стол. — У нас, конечно, жуткий патриархат, но отец к нам хорошо относится.
— А с мачехой у тебя как отношения складываются?
— Нейтрально, — нахмурилась. — Она для меня чужая. Но мой отец счастлив рядом с ней, и мне этого достаточно. А вы что, об этом хотели со мной поговорить?
— Нет.
Нам кофе принесли. Я тихо поблагодарила официанта.
— Хотел поближе узнать тебя, понять, что ты за человек.
— Хотите быть друзьями?
— Нет. Я старомоден. Дружбу между мужчиной и женщиной не признаю.
Беру трубочку и опускаю ее в латте.
— Значит, та девушка, с которой вы выходили из ювелирного магазина, вам не подруга, — я не спрашиваю, а констатирую. Интересно, сейчас у него тоже найдется, что ответить? Наверняка какую-нибудь чушь пронесет. Я же такая молодая, глупенькая, буду должна поверить.
— Не подруга. То была наша последняя встреча.
Ну да, конечно… Первая и последняя встреча, которую ему не удалось скрыть от меня.
— Вы расстались? — вытянула немного латте из трубочки. Здесь он просто нереально вкусный.
— Были на то причины, — качнул головой Ветринский. — Не думай о ней. Я свободен.
Глава 17.
— Ты тоже свободна, — добавляет Ветринский, не успев я от предыдущих заявлений прийти в себя.
Как он все это ловко обыграл…
Но я не верю. Дело даже не в неприязни. Просто не верю.
А в ювелирном он ей прощальный подарок покупал? Ага, как же! Мол, извини, дорогая — я женюсь, но вот тебе безделушка.
— Вам откуда знать? — строго. — Справки обо мне наводили?
— Я знаю, что ты не замужем. Также твой отец сказал, что ты ни с кем не встречаешься.
— Вы еще и с моим отцом меня обсуждали? — как можно естественней удивляюсь. — А отец не спросил: зачем вам это нужно?
— Твой отец о тебе ничего не знает, — заявляет Ветринский. — Слишком занят своей будущей супругой, я полагаю.
Тут я с ним соглашусь. Повернут он на ней конкретно.
Последнее время, еще до болезни, видно было, как его мама утомила. Мария внесла мн-о-о-ого красок в его жизнь, когда устроилась в его компанию.
— Он влюблен. Это в любом возрасте нормально. Но да, мой отец плохо меня знает.
— Может, мне больше о себе расскажешь?
— Я могу рассказать…
— Очень внимательно слушаю.
— Я замужем за своей учебой, — выдернула трубочку из латте и отпила прямо так, из чашки. — Отношения меня не интересуют. По крайней мере, в данный момент. Так что… что бы вы там не планировали — мне очень жаль, но я в этом участвовать никак не могу, — и строю немного грустное лицо. — Не хотела вас обидеть, если что.
У него, должно быть, переворачивалось сейчас все внутри от моих слов. Понял, наконец, что все настолько плохо и по-хорошему никак.
— Ты не можешь меня обидеть, Илона. И я все понимаю, — спокойным тоном произносит Ветринский, чем вводит меня в очередной ступор. — Но ты еще меня не знаешь, — добавляет. — Я умею быть очень терпеливым.
Опять двадцать пять. Он не оставляет попыток.
А что, если это какое-то обязательное условие, м? Ну, чтобы я сама на все согласилась. Но зачем?.. Нет, это какой-то бред. Это просто в его голове навязчивая идея.
— Что, снова будете на свидание приглашать?
— Сколько из твоих сестер устроили личную жизнь, ну, не считая самой младшей? — неожиданно спрашивает Ветринский. — Ни одной.
— К чему вы клоните?..
— Я хочу предложить тебе устроить свою жизнь, не терять драгоценное время и… обрести свободу.
— Свободу?.. — тяну непонимающе.
— Выходи за меня, — произнес мужчина ровным тоном.
Ошарашенно выпучила глаза и, убрав руки со стола, вжалась спиной в спинку стула.
Я ко многому была готова: к соблазнению, неудобным вопросам, но чтобы так…
— Ч-что? — вырвалось у меня не своим голосом.
— Ты правильно все услышала.
Да чему я удивляюсь?! Он же отцу то же самое сказал, и я сама ожидала, что все к этому идет. Ему супруга зачем-то нужна.
— Вы меня не зна…
— Ты меня тоже не знаешь, — обрывает Ветринский. — Узнаешь. Все, что захочешь узнаешь, Илона. Твой отец препятствовать не станет. Соглашайся. Ты уйдешь из дома. Будешь свободна.