– Девушки, – сказала она, не глядя на них и продолжая смотреть на вошедшего. – Сейчас вам самое время погулять.
– У меня новости, миледи, – произнес гонец, когда женщины вышли.
– Вы от короля Стефана? – сказала Гвин безжизненным ровным голосом.
Он кивнул.
– Король проигрывает войну.
Она покачала головой. В этом жесте были несогласие, усталость и бог знает что еще. К чему были все эти годы войны и лишений?
– Все переходят на сторону фиц Эмпресса, Они считают, что е ним их отчаянное положение улучшится по сравнению с тем, что они терпят от господина нашего короля.
Она невольно отступила на шаг назад и опустилась на стул.
– У меня есть кое-что для вас, – продолжал он.
Он преодолел разделявшее их расстояние двумя шагами и опустился перед ней на колени.
Покопавшись под своей нижней рубахой, он нашел что-то, сжал в кулаке и поднес это прямо к ее носу.
– Что это?
Кулак раскрылся, и на широкой ладони воина она увидела несколько засохших розовых лепестков, все еще хранивших свой ярко-красный цвет.
– Мои бутоны, – произнесла Гвиневра едва слышным шепотом.
Она робко дотронулась до одного из сухих лепестков.
– Да. И его величество просит вас теперь вспомнить свою клятву ему, так же как он помнит то, в чем поклялся вам.
– В случае нужды я всегда к его услугам, – пробормотала она, не отводя взгляда от лепестков.
– Его потребность велика, миледи, и действовать надо сейчас же.
Она с трудом отвела взгляд от лепестков и посмотрела на посланца:
– Чего он хочет от меня?
– Защиты принца.
– Слава Богу. Значит, он жив? Ходят слухи…
– Он болен. Возможно, смертельно болен. Ему нужен уход, а иначе он и в самом деле умрет.
– Боже милостивый! Где же он?
– Здесь.
Она вскочила на ноги, чуть не сбив с ног коленопреклоненного герольда.
– Господи! Принц здесь?
Он выпрямился и печально улыбнулся, и эта улыбка слегка рассеяла тень на его мрачном лице.
– Я хорошо помню вашего отца, миледи. Он всегда был верен королю, и теперь вы напомнили мне его.
– Сейчас я предпочла бы, чтобы он был здесь, предпочла бы это всем сокровищам Иерусалима, – сказала Гвин торжественно. – Где принц?
– Завернут в тряпье и брошен на круп моего коня как мешок пшеницы.
– Сколько вас? – Она направилась к двери.
Посланец спешил за ней. Они заторопились вниз по лестнице, по пути переговариваясь шепотом.
– Только трое. Милорд принц, мой оруженосец и я.
– А кто вы?
– Адам Глостер.
Они достигли подножия лестницы. Дальше простирался огромный холл. Слуги, занятые своей работой, сновали туда-сюда. Она слышала негромкий смех и болтовню девушек, доносившиеся из отдаленных покоев. Женщины еще не покинули замок. Двое рыцарей, ничем не занятых, играли за столом в шахматы. Несколько молодых оруженосцев расположились за другим столом и что-то строгали, будучи ненадолго освобожденными от своих бесконечных дел, которые им поручали рыцари. Куда бы она ни бросила взгляд, везде были люди, спасавшиеся от полуденного зноя в прохладном замке. Снаружи были только те, кто должен был там находиться.
– Никто не знает, кроме тебя, Адам?
– И вас, – произнес он вполголоса, следуя за ней.
– Пойдемте.
Она торопливо повела его по длинным коридорам, потом указала на дверь из заброшенной кухни, и они вышли на яростную летнюю жару.
Солнце отчаянно пекло голову Гвин, будто она сунула ее в жаровню. Было тяжело дышать.
Они прошли вперед, к подножию главной башни, где стояла пара лошадей, сонно переступавших задними ногами, да жилистый человек с копной спутанных темных волос.
Гвин обратила взгляд на бесформенный узел, притороченный к седлу одной из лошадей.
– Он нуждается в каком-нибудь прохладном месте и максимуме внимания и ухода, миледи, – сказал оруженосец Адама.
– И в уединении, – закончил Адам, внимательно глядя на нее. – Это главное.
– Я могла бы поместить его в своих комнатах, – начала она, – но там постоянно снуют люди.
– Куда же еще можно его поместить? – спросил рыцарь.
– Может быть, в комнаты, предназначенные для склада? – предложил оруженосец.
Гвин передернуло:
– Милорда принца поместить в погреб?
– Готов поручиться, что это более безопасное место, чем любое другое, если, конечно, там уже не содержатся в цепях несколько пленных солдат Генриха.
Она с беспомощным видом повернулась к Адаму.
– Пусть будет подвал, – сказал он твердо.
Она бросила взгляд на бесформенный куль, окутанный серой мешковиной и свешивавшийся с седла.
– Тогда подвал. И пусть милорд король проявит ко мне милосердие.
– Король проявит к вам милосердие, если принц выживет, миледи, – заметил оруженосец язвительно. – Ну а если он умрет, то, где бы он ни содержался, ничто не умерит горе и гнев короля.
Гвин повела их к редко используемому входу в замок. Она молила Бога, чтобы кто-нибудь не явился сюда в поисках спасительной тени, вместо того чтобы удовольствоваться парадным входом.
Дверь бесшумно отворилась, взвихрив облако пыли, двое мужчин стащили свой царственный груз с лошади и осторожно внесли внутрь.
Внутри было темно.
Она двинулась по затхлому сырому коридору, чувствуя, как сердце подпрыгивает к горлу.
– Медленнее, миледи, – слышала она повелительный шепот сзади. Ей было трудно подчиниться, потому что стены начали смыкаться вокруг нее, рождая все мыслимые и немыслимые страхи, знакомые ей еще с юности.
Господи! Как она могла когда-то играть здесь, украдкой проникая сюда вместе с Джервом и другими? Неужто они были так безрассудны?
Они приблизились к подземному перекрестку, где сходилось несколько коридоров. Сверху проникал слабый свет, потому что как раз над их головами находились постоянно используемые кладовые.
Она повернулась и цыкнула на них, призывая к тишине. Мужчины остановились где стояли. Она смогла различить призрачную серую ношу, переброшенную через плечо Адама Глостера. На нее смотрели смутно поблескивавшие глаза, и в этом бездонном сумрачном месте это был единственный слабый отблеск света.
Тоннель, по которому они шли, внезапно свернул налево. Здесь был лучше слышен шум воды. Под подвал’Ами замка бежала подземная речка и уходила куда-то вниз, впадая в неизвестный резервуар.
Впереди виднелась низкая арка, откуда был выход в коридор с помещениями для хранения припасов. В этих комнатах обычно держали запасы зерна, вин и оружия, но сейчас эти помещения были пустыми. Уже много недель она не посылала сюда слуг. Зачем их было посылать? Сторожить пустые хранилища? Пустые оружейные склады?
Но даже и при таких условиях эти пусть необитаемые комнаты не были безопасным местом для принца. Здесь не было дверей.
Оставалось еще одно.
Гвин взяла фонарь с полки в коридоре, что вел к хранилищам, и повернула направо.
В конце короткого перехода, похожего больше на углубление в камне, с каменной же скамьей в нем, была дверь. Огромная дверь. Она была почти невидима, будто и не вела никуда, разве что в каменную нору. На двери висел замок величиной с кулак в форме головы дракона.
Обычно эта дверь вызывала у Гвин дрожь ужаса. Но сейчас направилась прямо к ней. Похолодевшими дрожащими пальцами она вывернула карман, пришитый к юбке изнутри, и вытащила маленький золотой ключик.
С бурно бьющимся сердцем Гвин вставила его в пасть дракона, повернула, и замок открылся. Челюсти дракона разжались.
– Входите, – тихо скомандовала она мужчинам. Внутри оказалось такое же складское помещение, как и остальные. От гулких каменных стен, слегка покрытых плесенью, тянуло холодом. Почему раньше она никак не решалась войти сюда? Почему эта дверь охранялась таким ужасным замком?
Они быстро приготовили место для принца в затененном углублении комнаты. Гвин хлопотала над ворохом тростника, устраивая ложе поудобнее.