— Что ж так? Неужели не нашлось кандидатки получше?
Миру определенно понесло. И она своевременно заткнула себя, в деланной покорности опустив голову и прикрыв глаза.
— Мило с твоей стороны. Но ты и так прекрасно знаешь, что на королевскую свадьбу не пристало приходить в сопровождении любовницы, — проигнорировав это завуалированное глумление, проговорил Аттавио, — Да и твое затянувшееся отсутствие стало отличным поводом для сплетен.
«Ах! Так я стала источником для пересуд! Какая неловкость! — насмешливо подумала девушка, — И видимо, именно это как-то не очень хорошо повлияло для вашего бизнеса, мессир граф!»
— Я вас услышала и поняла, граф, — мягко произнесла, снова поднимая на супруга взгляд, — Постараюсь оправдать ваши надежды!
Сдерживая усмешку, Мираэль протянула ладонь, чтобы взять с подноса пирожное.
Но Аттавио самым неожиданным образом перехватил ее запястье и крепко сжал, отчего Мира едва не вскрикнула. Возмущенно глянула на мужа и поджала губы.
— Я надеждами себя не занимаю, Мираэль, — строго и жестко произнес Аттавио, — Я приказываю, ты — выполняешь. В денежных средствах на свои хотелки, как и раньше, ты ограничена не будешь. Будь послушной, улыбайся и, как всегда, не выставляй свою личную жизнь напоказ. И мы сработаемся.
«Какую еще личную жизнь? — с горечью подумала девушка, — Я, в отличие от тебя, самопровозглашенный сеньор, о своей чести беспокоюсь!»
Но вслух девушка ничего не сказала, только сильнее стиснув зубы, и промолчала.
— И избавься от этих черных тряпок. Ты не вдова и не монашка. Твои столичные кумушки придумают еще невесть что…
С каким бы удовольствием Мира взяла бы и как вмазала удерживаемое ею в пальцах пирожное в холодную физиономию супруга. Жаль, воспитание не позволяет. Поэтому она его просто опустила обратно на блюдо.
И — снова кивнула.
Не ограничена — так не ограничена.
Она еще покажет, какой может быть.
Уже на следующий день Мираэль отправилась в салон Мари Дюваль и приобрела с полдюжины платьев и столько же пар туфель. И с десяток нижних сорочек и юбок. А после в ювелирном магазине купила два прекрасных гарнитура с хризолитами и рубинами. Продавцы приняли ее с недоумением, но еще с большим удивлением проводили одинокую и молодую девушку с большими зелеными глазами, которые привыкли воспринимать как юную вдовушку без лишней копейки и скромно учительствующую в доме четы Копш.
Откуда же у нее столько денег?
В тот же вечер вечер все вещи были привезены курьерами в особняк на улице Роз. Воспользовавшись помощью горничных, Мира без энтузиазма разобрала покупки, понимая, что те, хоть и были красивыми и дорогими, вряд ли соответствовали нынешней столичной моде и подходили богатой графине. А значит, ей либо придется оставить всю эту гору одежды и драгоценности здесь, передав в благотворительность, либо, забрав с собой, позволить себе немного побесить мужа. Второй вариант был заманчив, но головой девушка выбрала первый.
Зато к ужину она переоделась в новенькое платье ярко-красного цвета с откровенным декольте, обнажавишим не только плечи, но и часть спины, надела рубиновый гарнитур и даже подкрасила губы. Горничная красиво причесала ее, безостановочно восхищаясь невероятно длинными и красивыми волосами, и украсила прическу изысканными шпильками из того же гарнитура.
Позже служанка, перешептываясь с другими женщинами, скажет:
— Мне кажется, никакая она не учительница! Слишком уж красива и воспитана! И аристократизма в ней больше, чем той же самой госпоже Терьи! Такое не приобрести за день и два!
— Да-да! — подакнет ей кто-то, — Сначала я подумала, что она повелась на деньги графа и согласилась стать его содержанкой! Но господин Монро сказал, что они давно женаты! Шесть лет, представляете?!
— Наверное, он слишком жестоко с ней обращался, вот девочка и сбежала от мужа! А чтобы избежать пересудов, притворилась вдовой!
— Уверена, это так!
— Странно… Граф не кажется человеком жестоким и грубым. Да, он властный и жесткий, но что такого надо учудить, чтобы от тебя сбежала собственная жена?
— Так откуда нам знать? Может, влюбилась и с любовником уехала?
— Мира-то? Да ты хоть раз ее с мужчиной в городе видела?! Да она каждого ухажера отшивала — не помнишь, разве, как наш мясник злился? А еще булочник, и тот торговец из бакалейной лавки…
— Точно! Но я тогда и не думала, что речь о ней…
— О ней, о ней! Много молоденьких вдовушек ты знаешь?
— Но интересно другое! Граф же нашел ее! И приехал за ней! Уже через несколько дней они вместе возвращаются в столицу! Говорят, граф там занимает какую-то должность при дворе, а с королем чуть ли не на «ты»!
— Правда?! Вот это да! Но это и неудивительно! С такими-то деньжищами!
— Вот только настоящую любовь не купишь… Госпожа молоденькая совсем, ей граф наверняка стариком кажется.
— Наверное, потому и сбежала.
— Хотя хорош, чертяка, ничего не скажешь.
— Губу закатай-то!
— А что я? И в мыслях не было!
— Ну-ну!
Сплетничающая прислуга — это норма. Главное, чтобы подобный треп и разговоры за пределы кухни не выходили!
Аттавио внешний вид супруги оценил, но, как обычно, никак не показал этого. Почти. Разве что глаза его блеснули оценивающие, да скользнули по ладным чертам женственных плеч и округлости полной и высокой, приподнятой корсетом, груди. Да на секунду задержались на линии ключиц, которая у некоторых женщин смотрится как-то по-особенному нежно и изысканно и вызывает особый трепет.
Конечно, Рико оперативно доложил ему о покупках госпожи. Но мужчина лишь отмахнулся — сам же дал добро на подобные траты. Но внутренне удовлетворенно усмехнулся — он смог убедиться, что Мира такая же женщина, как и прочие. И совершенно не прочь побаловать себя тряпками и дорогими цацками.
Еще и цвет какой выбрала — порочный и вызывающий, редкая женщина выберет подобный наряд, если она обладает хотя бы каплей вкуса и здравого рассудка.
Но Мире, черт ее дери, он шел, как и сам крой платья. Несмотря на свой светловолосый и светлокожий типаж, она не блекла на фоне алого атласа, а наоборот — стала ярче, женственнее и взрослее.
На деле — сущий соблазн. В другой бы ситуации Аттавио не упустил возможность показать свою заинтересованность в столь привлекательном персонаже.
Но это была его собственная жена. По закону и по бумагам.
Казалось бы — какие препятствия? Хочешь — бери! И никто ж не осудит!
Ага, ну конечно!
Вот только у самой Миры на этот счет было свое собственное мнение.
С другой стороны — не просто так она решила отказать своему учительскому наряду.
Хочет соблазнить?
Или усыпить его бдительность?
Женщины — существа коварные. И хотя чаще всего Аттавио мог с точностью до секунду предсказать их реакции и поступки — не потому, что так уж сильно разбирался в прекрасном поле, а потому, что он ничего особенного от них не ждал и никогда ничего не обещал. Чаще всего от их капризов можно было просто откупиться.
В иных случаях их стоит поймать на вранье или интригах — и они мгновенно сдуваются, как шарик.
Удобно, ничего не скажешь.
И мгновенно расставляет все по своим местам.
Можно, конечно, занять себя размышлениями и всякими теориями, зачем Мираэль так приоделась. Но оно, думает Аттавио, того не стоит. А значит, и времени не стоит тратить. И уделять какое-то особое внимание.
Как и накануне, за ужином супруги не стали много разговаривать. Аттавио не были интересны дела жены, а Мире и без того было неловко в непривычном для себя наряде.
Но все-таки кое-что муж все же сказал ей, чем безмерно удивил и заставил смешаться.
— Завтра у нас гости, — когда подошло время чая, сообщил мужчина, — Будь добра, не вздумай запереться в спальне и проведи вечер, как хозяйка.
Мира вполне закономерно возмутилась. И едва остановила просящиеся вырваться наружу не самые мягкие и приятные слова. С какой стати?! Зачем?! Мужчина, что, хочет выставить ее на всеобщее обозрение и тем самым показать ее место?! А не слишком уж много он на себе берет?!