Как, видимо, и большинству посетителей Королевского сада. Потому что к началу представления в амфитеатре набирается едва ли с дюжины зрителей.
Но артистам достаточно и этого — они не кичатся и не ждут шумных оваций. И начинают, когда конферансье чинно приветствует «достопочтенных господ» и представляет заезжую якобы мимоходом труппу Джэрома Ланганьи.
Уже на 15 минутой Аттавио становится вполне ожидаемо скучно.
Зато Мираэль явно в восторге. Девушка сидит прямо, полностью погруженная в представление, и ловит каждое слово, произносимое артистами. Улыбается, когда слышит шутку. И неприязненно морщится, когда кто-то из сидящих на деревянных скамеечках амфитеатра мужчин или женщин слишком громко комментирует происходящее на сцене.
А показывает труппа историю, старую как мир. О двух влюбленных, которых разлучают их же семьи, и им приходится отчаянно бороться за свою любовь и свое счастье. Юноша сражается с соперниками и главным антагонистом. Попадает в ловушку. Возлюбленная храбро сбегает из-под надзора своих охранников и спешит на помощь. Ожидаемо попадает в неприятности и на выручку ей приходят хитроумные путешествующие барды. С помощью уловки они помогают юноше не только сбежать, но и воссоединиться со своей второй половинкой.
Приятно радуют глаза и уши персонажи главного злодея, шута и одного из бардов. Они не только выдают замечательные реплики, но и выглядят ярко и нетривиально. Антагонист коварен, как и полагается, но одновременно и по-хищному харизматичен. Шут — мудр и прагматичен и откровенно насмехается не только над остальными персонажами, но и над зрителями. А юный бард до умиления обворожителен и по-хорошему смешон.
На том спектакль труппы и выстоял, из-за чего по окончанию те немногочисленные зрители, что собрались в амфитеатре, все-таки поощрительно похлопали и даже соизволили покричать «браво!»
По-детски восторженно покричала и вскочившая на ноги Мираэль.
— Тебе и правда понравилось? — спрашивает Аттавио, когда труппа расходится, а эмоции девушки потихоньку, но спадают.
— Да! Очень! — счастливо улыбается девушка. И, приподнявшись на цыпочке, клюетт его в подбородок, — Спасибо тебе!
— А мне-то за что?
— За то, что отпустил. И был рядом.
— Не шибко трудная задача.
— И все равно — спасибо!
Но Аттавио все равно остается при своем мнении — странно как-то за подобное благодарить. Но на довольную жену все равно смотреть приятно. Настолько приятно, что мужчина не удержался и, обняв ее и прижав к себе, прилюдно поцеловал — крепко, жадно и бесстыдно.
Но девушка не отпрянула и позволила мужу это. Хотя смутилась и покраснела. А потом и вовсе — спрятала лицо у него на груди, пока тот медленно и ласково поглаживал ее по спине.
После спектакля супруги возвращаются в парк и, так как уже близится вечер, Аттавио предлагает воспользоваться правом, данным ему самим королем, — посетить летнюю кухню, чтобы перекусить и выпить вина. Правда, к этому времени там оказывается довольно много народу и таким образом им приходится окунуться в сияющее придворное общество.
И привлечь к себе своим появлением внимание.
— Какая прелесть! Граф Тордуар! Со своей супругой!
— Аттавио! Какая встреча!
— Графиня! Выглядете восхитительно!
— Как всегда — бесподобны!
— Граф!
— Графиня!
— Аттавио!
— Мираэль!
От разноголосицы и пытливых и изучающих взглядов Мире в ту же минуту становится неудобно и некомфортно, хотя она никак этого не показывает — ни жестом, ни мимикой.
Она добродушно улыбается и приветственно кивает всем, кто к ним обращается, и только муж чувствует, как остервенело сжимаются тонкие женские пальчики на его предплечье. И в какой-то момент ловит короткий взгляд, в котором читает: «только не бросай!»
Трудно ей забыть, как он, оставляя ее, уходил по делам бизнеса к другим мужчинам. И при всем своем умении справляться с ситуацией, именно сейчас она этого категорически не хочет.
Но и он здесь не по работе. А сопровождает свою очаровательную супружницу и составляет ей компанию.
Поэтому, когда баронесса де Маро по-приятельски обращается к ним с просьбой «украсть на минутку графиню», Аттавио аккуратно, но строго отказывается.
Такому откровенному, пусть и вежливому пренебрежению обычной в подобных кругах просьбе женщина удивляется и даже на секунду теряет самообладание. Но быстро реабилитируется и улыбается:
— Как? — восклицает она артистично, — Даже на минуточку? Но, граф, не съем я вашу красавицу, и не похищу. Лишь пошепчусь с ней немножко, о нашем, о девичьем!
— Мы ненадолго тут, — говорит мужчина, делая тон своего голоса еще строже. — Я лишь хотел угостить Мираэль знаменитыми дворцовыми закусками и вином, а после скромно и тихо удалиться. Поздно уже. Домой пора.
— Да как же — поздно? — встревает в разговор еще одна дама, — Я слышала — сегодня Его Величество будет совершать вечерний променад и по этому случаю запустят Фонтан Королей. Вы видели Фонтан Королей? Он великолепен! И вы должны его увидеть воочию!
Одного быстрого взгляда на Миру графу достаточно, чтобы понять — ей это совершенно неинтересно. А вот удалиться отсюда — очень даже.
— В другой раз, — коротко и емко говорит Аттавио, кивнув женщинам, — Прошу простить. Мы откланиваемся.
— Но Его Величество…
— Его Величество отлично проведет время. Погода располагает. И потому простит своего покорного слугу.
Уже в карете, устало и доверчиво откинувшись на его плечо, девушка снова негромко благодарит его:
— Спасибо, Аттавио.
— За что на этот раз? — рассеянно спрашивает мужчина, аккуратно подкладывая под ее спину свою руку и обнимая для удобства.
— Что не остались.
— Да я так и понял, что ты не хотела. Ты нормально себя чувствуешь?
— Все хорошо. Устала только.
— Поспи тогда. Нормально поужинаем уже дома.
— Да я как-то…
— Не обсуждается.
Мираэль фыркает, но больше ничего не говорит. Послушно опускает ресницы и расслабляется, чтобы уже через минуту задышать глубоко и спокойно.
И правда засыпает.
Глава 24. Обязательства и/или репутация
Едва ли на следующий день Мираэль ожидает гостей, поэтому к внезапному появлению сразу нескольких дам, о которых ей сообщает одна из горничных, она однозначно не готова.
А так как новость застает ее в не самом приглядном виде — на кухне, в самом простом домашнем платье и переднике, перепачканную в муке и тесте — едва ли ей хочется представать перед женщинами таким образом. Но особого выбора у нее нет. Ей не прошмыгнуть перед ними незамеченной, потому что стоят, нетерпеливые, в холле, и ждут, когда она появится перед ними.
— Бог-творец, какая прелесть! — восклицает мадам Вуалье, артистично прижимая к губам кружевной платочек. — Мираэль, вы такая милая!
— Графиня, вы и правда готовите! — фыркает Жанна Тоцци, — Значит, это была не шутка! Вот же ужас!
Мираэль с трудом удается взять себя в руки и приветственно улыбнуться своим гостьям. И даже чарующе проворковать:
— Какая приятная неожиданность, дамы! Простите, что я в таком виде, вы же не предупредили! Пожалуйста, проходите в гостиную, я прикажу подать чай. А мне дайте пять минут — я приведу себя в порядок и вернусь.
— Ну что вы, Мираэль! — к ней с улыбкой подступает баронесса де Маро, — Вы всегда полны нежнейшего и неповторимого очарования, а в этом виде от вас веет… Ну, такой провинциальной свежестью и незамысловатой непосредственностью…
Не очень хорошо завуалированную подколку Мира игнорирует и, развязав передник, отдает своевременно появившейся Золе. Ей же она коротко отдает распоряжение накрыть для женщин стол к гостиной, а сама провожает их в комнату, чтобы, в этом она не сомневалась, снова стать предметом их развлечения.
Хорошо, что затягивать они не стали и сразу осыпали уймой ненужной информации.
— Очень жаль, что вы с мужем вчера ушли так рано, Мираэль! — это говорит баронесса.