— Какой кошмар! — выпалила Лаура в ужасе, — Но зачем?!
— Потому что того требуют приличия. И мода.
— Из-за моды надо страдать?!
— Понимаю, кажется странным… Но это еще и красиво — корсет стягивает талию, и она кажется тонкой и хрупкой.
— А зачем жертвовать здоровьем ради красоты? — задал резонный вопрос Дэни
— Отличный вопрос, мой дорогой! Я тоже постоянно его задаю себе! И вряд ли я одна.
— Значит, ты тоже носишь корсет, Мира? — спросила Лаура удивленно.
— Конечно! Как же иначе?
— Но я думала, что это ты сама по себе такая стройная… И худенькая…
— Ну ладно, ладно, — Мира рассмеялась, — Спасибо, конечно, но нам, пожалуй, уже надо идти. Иначе Мадам Копш будет ругаться, не так ли?
Но нет, Минди Копш не ругалась. Только оглядела презрительно, вальяжно откинувшись на спинку изящной кушетки и не прекращая лениво обмахиваться кружевным веером. Сначала учительницу в черном — потому что она была и выше, и ярче на фоне нежно голубых стен и светло-бежевой двери. Поочередно задержала взгляд сначала на строгой прическе. Потом — на бледном, но с яркими пятнами неестественно зеленых глаза и пухлых красных губ. Следом — на обтянутом черном батистом округлой груди и тонкой талии.
Потом, конечно, Великая Мадам удостоила своего взгляда и внуков. Они, конечно, не подвели Миру и чистенько поприветствовали бабушку — поздоровались и поклонились, послушно вытянувшись, когда женщина сама к ним обратиться.
— Рада вас видеть, дети. Госпожа Дэрташ, хорошо выглядите, — снизошла до комплимента Минди Копш, расслабленно наклонив голову набок и на секунду смежив веки, — Вот только почему вы всегда ходите только в черном?
Такого прямолинейного вопроса Мира всегда опасалась. Но имела на него один и тоже ответ:
— Мне нравится черный, госпожа Копш, — ни на секунду не задумавшись, ответила она, как обычно, сложив ладони в замок на уровне живота, — Да и по статусу положено…
По какому именно статусу — она не стала уточнять. Люди обычно сами додумывали. Ведь это было несложно.
— Госпожа Дэрташ, вы знаете, что от вас сегодня потребуется? — так же продолжая махать веером, спросила Великая Мадам.
«Разве что-то особенное?» — раздраженно подумала Мира, но вслух ничего не сказала. Только наклонила голову набок, ожидая очередные распоряжения.
— Вам оказана небывалая честь, — чопорно сообщила женщина, на секундочку, в прошлом своем простая дочка рыбака и жена торговца из маленькой лавки. Сейчас же это была пышнотелая дородная женщина с лицом разбогатевшей мещанки, с оттиском не самого большого интеллекта на лице и одутловатостью охочего до чревоугодия человека. И это при всем при том, что своему сыну и невестке сама Минди постоянно говорила про умеренность в еде и вине и побуждала того же требовать от детей.
— Не сомневаюсь в этом. И благодарю вас за это, — даже не хмыкнув, откликнулась Мира.
— Мало кто серьезно может оценить домашнее образование по достоинству, особенно в нынешнее время, — продолжила женщина, — Для аристократов это, конечно, в норме вещей, вот только давно прошли те года, когда образование было доступно лишь избранным. И вы — тому прямое доказательство. Несмотря на вашу молодость и внешность, вы крайне образованы и, как мне говорили, отлично преподаете. Что скажете, дети?
— Да, бабушка, — синхронно отозвались Лаура и Дэни.
— Нам очень нравится Мира, — проговорила девочка.
— Она знает так много и каждый день учит чему-то новому, — добавил ее брат.
— А где вы, собственно, учились сами, госпожа Дэрташ? — проигнорировав детей, спросила Минди.
— Я тоже получила домашнее обучение, мадам, — сообщила Мираэль, — А после замужества, с благословения супруга, занялась самообразованием.
— И, конечно же, с его финансовой помощью?
— Конечно же. Он разрешал мне посещать университет и библиотеки, покупать все новейшие учебники и энциклопедии и нанимать учителей для языковой практики.
— Вам повезло с мужем. Наверное, вы очень его любили? Мои соболезнования.
К счастью, Мадам Копш не требовались комментарии самой девушки. Она чувствовала себя прекрасно, восседая королевой на кушетке и разложив вокруг себя тяжелую парчу и батист платья и нижних юбок, украшенная драгоценностями, как ходячая лавка, и окруженная роскошью дома сына.
— Итак, озвучу общие моменты, — также по-королевски сообщила она, — Не забывайтесь и не берите на себя слишком многое. Ведите себя скромно и молчаливо, следите за детьми, сами в разговоры не вступайте, но от беседы не отказывайтесь. Будут вас о чем-то спрашивать — отвечайте. Четко и по делу. Не кокетничайте с мужчинами, не хамите и не перечьте. Но и не лебезите. Не пристало этого учительнице нашего дома, ведь, в первую очередь, вы наша работница, а не предмет для развлечения.
«Ой ли? — снова подумала раздраженно Мираэль, — Тогда зачем это все вообще?!»
— Я вас поняла, мадам, — тем не менее степенно кивнула девушка.
— Помогайте детям, — продолжила Минди, — Сдерживайте их эмоции, при необходимости помогайте вести диалог — наверняка найдутся люди, желающие проверить их знания воочию. Подносите воду. Следите за тем, как они ведут себя за столом.
— Ребята будут сидеть за отдельным столом? — посчитала необходимым уточнить Мираэль.
— Разумеется, — Великая Мадам поморщилась, досадуя на недогадливость девушки, — И вы сядете с ними, конечно же.
«Кто бы сомневался! Надо же окончательно добить и указать место, которое заслуживает якобы безродная учительница, которой, дескать, повезло выйти замуж за какого-то богатея и тут же — не повезло в скором времени овдоветь и лишиться и покровительства, и статуса!»
Старая, как мир, история! Ничего необычного, ничего странного!
— Как прикажете, — Мираэль изобразила очередной реверанс.
— Присядьте, госпожа Дэрташ. Я хочу пообщаться с внуками. А вы послушаете.
Девушка кивнула и послушно прошла к ближайшему креслу, чтобы с привычным изяществом присесть на самый краешек — с неестественно прямой спиной, со сложенными на коленях ладонями и немного напряженным взглядом.
В их беседе не было ничего особенного. Но и нежности, обычной для родичей, здесь и не пахло. Совершенно официальные вопросы: какие книги читают дети, что едят на завтрак, как часто перечат родителям и с детьми из каких семей они предпочитают общаться. Минди также попросила их решить какие-то простые математические примеры, легкость которых чуть не заставила Дэни рассмеяться — ему математика удавалась лучше сестры. Лауре же лучше давались более нежные науки — литература и история. И девочка тоже успешно справилась с заданием этого самопровозглашенного сфинкса — без запинки продекламировала пару стихотворений, рассказала о краткой истории происхождении родного городка и перечислила самых значимых правителей и полководцев древности.
Минди осталась довольна. И уже немного по-другому посмотрела на молоденькую учительницу, без влияния которой вряд ли получилось достичь подобных успехов.
Хотя сама Мадам вряд ли могла похвастаться и половиной знаний, которыми обладали ее собственные внуки. А ведь и они были неполными. Их надо было еще учить и учить, ведь столько еще непознанного и неизведанного…
— Вы хорошо потрудились, — неожиданно похвалила Минди учительницу, — Но скажите: разве вы не хотите снова выйти замуж? Завести своих собственных детей?
О, этот вопрос занимал многих. И подопечных Мираэль тоже. Они не раз со страхом задавали его, ведь не просто воспринимали свою молодую учительницу как должное, а искренне и трепетно любили, видя в ней не только наставницу, но и верного друга и соратницу.
— Я не думаю об этом, — совершенно честно призналась девушка, — Слишком уж чту своего супруга.
И ведь даже не соврала, надо сказать! Шутка ли — выходить замуж при живом-то супруге? Пусть остальные и не знают этой правды!
А ведь Мираэль получила разрешение от Аттавио ни в чем себе не отказывать. С одним лишь условием — не демонстрировать своих возможных любовников и не выставлять напоказ свои отношения. Но Мира ни разу не воспользовалась этим щедрым предложением. Будучи двадцатитрехлетний и мужней, она по-прежнему оставалась девственной и невинной. И нисколько из-за этого не переживала.