- Нет. Я… - голос садится. Я до чертиков стесняюсь продолжить. - Хочу сделать тебе приятно.
- Зачем? - снова этот кошмарный вопрос. - Дети от этого не появляются, - возвращает мне мои же слова.
А я, набравшись наглости, решив, что либо сейчас, либо никогда, тянусь к его ремню.
- Почему я не могу сделать хорошо своему мужу?
Мирон меня не останавливает. И это очень обнадеживает. Его равнодушие начинает трескаться. И его крепкий стояк - первое же доказательство.
В теории-то я понимаю, что надо делать, но с практикой у меня туго. Поэтому замираю, гладя рукой упругий ствол и просто смотрю.
- Передумала? - насмешливо тянет он, продолжая перебирать мои волосы. - Или запал смелости закончился?
Поднимаю взгляд и встречаюсь с его потемневшим. Он хочет. Но почему-то продолжает держать дистанцию, словно наказывает меня за мой выбор. Но я же не виновата!
- У меня нет опыта. И было бы неплохо, если бы ты меня немного… сориентировал.
- Даже так…
- Ну, или можешь советы давать, - нервно добавляю я.
Адамиди кладет ладонь поверх моей и крепко сжимает, после чего несколько раз проводит ей. Поняв намек, продолжаю уже сама. А его пальцы ложатся на мои губы.
- Открой.
Пикантность происходящего начинает возбуждать. Это очень странно, потому что я была уверена, что будут трястись от страха или от напряжения, что сделаю что-то не так.
- Глубже, Варя. Да, вот так. Представь, что это уже не пальцы.
Щеки опаляет румянцем. Мне кажется, я вся краснею от его откровенных слов. Но не сдаваться же на полпути!
- Давай, открывай рот шире, - требует он, забирая свои пальцы и надавливая на затылок.
Наклоняюсь и делаю первое движение. Его плоть чуть солоноватая на вкус и мягкая на ощупь.
- Черт, - выдыхает муж, сгребая мои волосы в кулак. - Глубже, Варя!
Послушно позволяют проникнуть до самого конца и тут же давлюсь, отстраняясь закашливаюсь. На глаза выступают слезы. Смотрю на Адамиди, но тот ничего не предпринимает. Просто ждет. Я снова поддаюсь к нему, однако муж вдруг удерживает меня.
- Уверена, Варя? Точно готова довести начатое до конца?
Я упрямо киваю головой.
- Я не остановлюсь, сладкая. Сейчас у тебя есть шанс уйти.
Его голос звучит так порочно, что я даже захоти, не смогла бы сдвинуться с места. Есть что-то завораживающее в том, как жадно смотрит Мирон, как очерчивает пальцами мою грудь, чтобы после сжать ее, вызывая волну сладкой боли, а затем наклоняется еще ниже. Я рискнула и поставила на карту все. Даже если после будет больно, я хочу почувствовать - как это.
- Я не… Не…
Жадно хватаю ртом воздух, пережидая острую вспышку от его причудливых ласк.
- Любишь пожестче, да? Не хватает тебе в миссионерской позе для зачатия наследника?
Его губы так близко, но я не решаюсь поцеловать, только поддаюсь вперед, к пальцам который вовсю уже дразнят узелок плоти.
- Хочешь продолжить, Вар-р-ря? - произносит он е почти в губы.
- Да…
Мирон отстраняется, отпускает меня и дает полную свободу действий. Я робко пробую снова. Но муж довольно быстро перехватывает инициативу.
- Дыши носом, сладкая, - хрипит он, медленно двигаясь и давая мне привыкнуть. - Еще. Вот так. Умница.
От его похвалы внутри зарождается приятна тяжесть. Черт, меня так давно не хвалили…
- Какая же ты обалденная, Варька…
Я завожусь все сильнее - оказывается, видеть его вот такую реакцию, когда нет той маски отчужденности, что неизменно была до этого, это настоящий кайф.
Он хочет меня. Хочет настолько, что дышит рвано, хрипит и сыпет пошлыми словечками, от которых я краснею и смущаюсь.
И завожусь. Сейчас мне неважно, что у него может быть куча баб, кроме меня. Я устала быть куклой. Хочу побыть просто слабой женщиной.
- Нравится тебе, да, сладкая? Нравится, когда имею твой рот?
Боже, какой же он похабник…
- Хорошая девочка, - добавляет, а затем кладет ладонь мне на горло и нежно поглаживает. Это такой острый контраст с теми его жесткими точками, что меня накрывает странная эйфория.
Когда Мирон внезапно отстраняется, расфокусировано смотрю на него, муж резко двигает ладонью и кончает мне на грудь. В его глазах сейчас только всего, что я ни секунды не жалею, что рискнула.
Я чувствую себя нужной. Желанной. Женщиной.
Адамиди подается вперед, ловко укладывает меня на пол, буквально распластывания под собой и вгрызается в мой рот.
- Сладкая… Сладкая моя девочка… - бормочет между поцелуями, которые больше похожи на укусы. А я такая разморенная и уставшая, словно это я вымоталась и получила удовольствие.
Мирон размазывает по моей коже следы его оргазма. Мне странно это видеть, но для мужа этот жест что-то значит, потому что он словно маньяк повторяет это снова и снова: