От мыслей его оторвал висельный скрип деревьев, когда они проплывали под мостом. Это был мост Кавур. Испуганно подняв голову, он увидел впереди цилиндрические очертания замка Святого Ангела и его древние стены в сияющей белизной подсветке. Где-то за этими стенами пролегал Пассетто — коридор, на протяжении многих веков служивший тайным ходом из Ватикана. На мгновение Кавалли даже подумал, что и у него, наверное, есть путь к спасению. Знать бы только какой.
А река все несла их вперед, к мосту Святого Ангела с его точеными фигурами ангелов вдоль парапета, выстроившимися в ряд будто для того, чтобы выслушать его последнее признание. Мысль утешительная, но по мере приближения к ним он понял, что даже в этом безобидном желании ему отказано. Бледные фигуры ангелов, все, как одна, были повернуты спиной к реке. Они даже не знали, что он там плывет.
Вдруг рулевой свистнул, нарушив священную тишину. Впереди с моста дважды мигнул огонек. Кто-то их там поджидал.
Рулевой включил мотор и направил катер к левой арке моста. Двое его спутников тоже оживились — один готовил канат, другой ладил к борту причальные кранцы. Под аркой рулевой дал задний ход и со знанием дела причалил к массивному каменному пирсу. Кранцы протестующе заскрипели, и этот страдальческий стон гулким эхом разнесся под пустынными сводами моста. Рулевой кивнул своим спутникам, и те поспешили закрепить лодку о ржавые железные кольца в стене, оставив небольшой зазор между ней и судном. Тогда рулевой выключил мотор.
Из темноты сверху со свистом упала ярко-оранжевая веревка, свившись на палубе змеиным кольцом. Рулевой подошел к ней, подергал, проверив на прочность, и поднял с пола конец. На нем уже была приготовлена петля.
И вот тут-то, поняв, что к чему, Кавалли по-настоящему испугался. Ему хотелось кричать, слова вертелись в мозгу, но застревали на языке. Он не мог издать ни звука, словно был связан тем же дьявольским обетом молчания, который, казалось, дали его мучители.
Двое подняли его с сиденья, подтащили к рулевому, который наматывал на руку излишки веревки, и поставили на колени. Кавалли смотрел на рулевого с мольбой, ему почему-то захотелось услышать голос этого человека — будто этот простейший акт человеческого общения мог смягчить суровость и неотвратимость приговора. Но голоса он так и не услышал, а вместо этого ему на шею накинули петлю и крепко затянули. Узел больно сдавил затылок. Потом они все так же безмолвно перекинули его за борт и осторожно опустили в ледяную воду.
От резкой смены температуры у него захватило дух. Глядя на плавающие рядом кольца веревки, он никак не мог понять, зачем они оставили ее такой длинной. Все трое стояли у борта и чего-то ждали. Чего именно, он понял, когда его немного отнесло от катера. Они ждали, когда его подхватит течение.
И река подхватила его и понесла, сначала медленно, а потом, когда он выплыл из-под моста, уже более властно и настойчиво. По мере того как его уносило течением, кольца веревки распрямлялись в воде, и вскоре веревка начала натягиваться.
Потом она натянулась до предела, даже выдернула его до пояса из воды. Веревка крепко держала, а река продолжала тянуть.
Кавалли отчаянно барахтался, в ушах стоял булькающий шум, какие-то нечеловеческие звуки, в которых он смутно узнал собственный голос. Но высвободиться он почему-то не пытался, а только все силился перевернуться на живот, чтобы быть лицом к воде.
Из черной зеркальной глади реки на него безжалостно глядело его собственное отражение, а Кавалли смотрел, как оно тонет вместе с ним.
Часть первая
Жребий брошен.
Глава 1
Лимузины и обычные машины подкатывали друг за другом, выплевывали пассажиров на мокрую траву и затем отъезжали на почтительное расстояние. Выстроившись впритык, они образовали вдоль дороги сплошную черную цепь, тянувшуюся насколько хватало глаз, и дождь прибивал к земле клубы пара, вырывавшиеся из пыхтящих в ожидании выхлопных труб.
Между кладбищем и дорогой топталась горстка спец-агентов. Некоторые из них почему-то были в черных очках — несмотря на густую хмарь, приплывшую по Потомаку и прочно зависшую над городом несколько дней назад. От мрачного, неулыбчивого присутствия этих людей Тому Кирку было немного не по себе, хотя все вроде бы было позади. Как-никак два года прошло. Два года с тех пор, как он преступил закон, когда на пару с Арчи Коннолли, надежным информатором по скупке краденого, помог вернуть бесценный шедевр, вместо того чтобы попросту стырить его. Но видимо, двух лет оказалось недостаточно, что-бы избавиться от рефлексов, приобретенных во время жизни в бегах.