— Схожие моменты имеются, — неуверенно начала рассуждать она, удивленная тем, что Галло вдруг заинтересовался ее мнением. — Свинцовые диски. Выбор места убийства. Языческие храмы. Связь с Цезарем. Но вот…
— Что?
— Но вот сами убийства… Пусть я не специалист, но не вижу последовательности, не вижу связи между ними. Они выглядят по-разному. Ощущение оставляют разное.
— Согласен. Два убийства. Два убийцы. — Галло протянул ей две фотографии с мест преступления, как будто рассчитывал, что они станут подтверждением его слов.
Аллегра бросила на них один только взгляд и вскочила. Было на местах этих преступлений нечто, чего она не замечала раньше, но что теперь, именно на снимках, окаймленных белой рамочкой, прямо-таки бросалось в глаза.
— Где ваша машина?
— Там… — Галло махнул в сторону темно-синего «БМВ».
— Поехали! — Она выскочила под дождь, потом обернулась, увидела, что он не двинулся с места, и нетерпеливым жестом поманила его.
— Куда?
— В палаццо Барберини! — крикнула она, стоя под дождем, уже намочившим ей волосы. — Посмотрите там кое-что.
Вскоре Галло уже выруливал с площади на виа дель Семинарио. Карабинеры расчищали ему дорогу от собравшейся толпы. Аллегра прикрывала лицо от фото и телерепортеров, совавших камеры прямо в стекла машины. На пьяцца Сан-Игнасио Галло прибавил скорость, потом выехал на оживленную виа дель Корсо, где ему пришлось включить сирену. На виа дель Тритоне он свернул направо, и вскоре впереди показалось палаццо, важно возвышавшееся над пьяцца Барберини. Срезав путь по боковой улочке, Галло подрулил к главному входу. Музей был открыт, но проезд к нему преграждала цепь — от настырных вездесущих туристов, которых, судя по всему, не пугал ни дикий скачок евро за последние несколько месяцев, ни взвинтившиеся в связи с этим цены.
— Чертова деревенщина! — ворчал Галло, сигналя без передыху, пока не показался охранник и не пропустил их.
Уже на территории они, шурша колесами по гравию, обогнули фонтан.
— Первый этаж! — крикнула Аллегра, выскакивая из машины и направляясь к сводчатому входу. Не остановилась даже, чтобы, пользуясь случаем, хоть секундочку полюбоваться монументальной лестницей, творением рук самого Бернини, украшавшим вход в Национальный музей старинного искусства, располагавшийся в здании бывшей папской резиденции.
— Полиция! — рявкнул Галло, когда они ворвались в вестибюль и понеслись мимо оторопевшего персонала и туристов, выстроившихся в очередь в кассу.
Аллегра металась из зала в зал, торопливо обводя взглядом полотна на стенах и пытаясь припомнить, где именно должно находиться то, что ей нужно. Филиппо Липпи, Пьероди Козимо… нет, не здесь. Следующий зал. Тинторетто, Бронцино… опять не то. Дальше. Гуэрчино…
— Вот! — наконец крикнула она с победоносным видом, указывая на стену.
Галло в сердцах выругался, шагнув к картине, чтобы получше разглядеть ее.
На огромном полотне был изображен бородатый мужчина, которому отрубает голову женщина. В правой руке она сжимает меч, левой уверенно держит мужчину за волосы. Мужчина обнажен, лицо искажено нечеловеческой мукой, он кричит и корчится от боли, на белую простыню хлещет из раны кровь. Рядом с женщиной стоит старуха, ее морщинистое лицо обращено к жертве. Старуха жадно смотрит на мучения страдальца и держит подол платья своей госпожи, чтобы та не испачкалась в крови.
Галло поднес к картине снимок с места убийства в Пантеоне. Сцена, запечатленная на фотографии, бесспорно, имела целью, как зеркало, отразить композицию картины.
— Один к одному.
— «Юдифь и Олоферн», — задумчиво проговорила Аллегра. — Но догадалась я, только когда увидела эти снимки.
— А Риччи?
— «Распятие святого Петра». Находится в капелле Черази в церкви Санта-Мария дель Пополо, — объяснила Аллегра. — Вот что связывает два ваших убийства, полковник. Убийцы обыгрывают сюжеты с картин Караваджо.
Глава 13
Том настоял, чтобы спуститься в казино чуть раньше назначенного времени, на случай если эти люди уже будут там. Пусть лучше они подумают, что ему не терпится совершить сделку. И пусть видят, что все по-настоящему, что деньги настоящие. Вот они деньги, у него в ногах — двадцать миллионов долларов наличными, аккуратно упакованные в два алюминиевых кейса.
Двадцать миллионов долларов!
Нет, были времена, когда Том, наверное, мог задуматься… Но те времена уже позади, хотя это трудно было утверждать, глядя на то, с какой неохотой вручал ему чемоданы Стоукс, не забыв напомнить, что они находятся на электронном слежении. Да и наивно, наверное, было со стороны Тома ожидать чего-то другого от Стоукса, вынужденного исходить из содержимого досье, а досье это предлагало Стоуксу совсем другую, далеко не ангельскую историю.