Например, здесь играли не в «пунто банко», а в «железную дорогу». Маркировки на покерных столах были на французском, а не на английском. Колесо рулетки имело одно «зеро», а не два. И ощущался здесь какой-то особый горьковато-приторный привкус времени, дух в одночасье промотанных и выигранных состояний. Вроде бы едва уловимые различия, но все вместе да еще в окружении этих старинных канделябров и скульптур они делали это место живым, вдыхали в него душу. Кицман не смог бы создать такую атмосферу ни за какие деньжищи; его «Амальфи» по сравнению с этим старым казино казался силиконовой коробкой, убогим образчиком современной безвкусицы.
— Сдай-ка мне. — Том сел за пустой покерный стол и выставил на кон фишку на пять тысяч евро.
Крупье — долговязый тощий мужчина немного за сорок с длинными тонкими пальцами пианиста — внимательно посмотрел на него и улыбнулся:
— Месье Кирк! Рад видеть вас снова.
Он сдал Тому короля и пятерку.
— Я тоже рад, Нико.
— Я очень сожалел, когда узнал о вашей утрате.
В первый момент Том решил, что он имеет в виду Дженнифер, но потом понял, что речь, наверное, идет о его отце. Уже почти три года прошло. Вот, стало быть, как давно он здесь не был.
— Благодарю за сочувствие. Карту.
— Нельзя блефовать на пятнадцати! Даже я это знаю, — шепнула Аллегра, склонившись к нему.
— Семь. — Крупье назвал следующую карту. — Двадцать два. — Он сгреб карты и Томову фишку с кона.
— Вот видишь?! — воскликнула Аллегра.
— Я пришел за своим барахлом, — понизив голос, сказал Том и выложил на стол еще одну фишку на пять тысяч евро. — Оно еще здесь?
— Конечно. — Нико кивнул и сдал Тому туза и семерку.
— Восемнадцать. Не надо больше брать, — снова посоветовала Аллегра, но Том проигнорировал ее совет.
— Карту.
Крупье выложил перед ним восьмерку.
— Двадцать шесть.
Аллегра сердито пыхтела.
— А ты не любишь проигрывать, — сказал Том, которого позабавило выражение ее лица.
— Я не люблю тупо проигрывать! — поправила его она.
— Возможно, мадам права, — сказал крупье. — А в «рулетт англез» вы не пробовали?
— Вообще-то я надеялся встретить тут старого друга. Ронан д’Арси. Знаешь его?
Крупье помедлил, потом кивнул.
— Да. Он был у нас несколько раз. Дает хорошие чаевые. — Он помолчал и прибавил: — Неприятная история.
— Очень неприятная, — согласился Том. — А не знаешь, где я могу его найти?
Нико пожал плечами, потом покачал головой:
— Никто не видел его после пожара.
— А где он жил?
— На бульваре де Суисс. Дом вы сразу узнаете.
— А проникнуть туда поможешь?
Крупье снова оглянулся и, убедившись, что их никто не слышит, кивнул.
— Ждите меня в «Кафе де Пари» через десять минут.
— Да, и мне понадобится пара телефонов, — прибавил Том и бросил на стол еще одну пятитысячную фишку. — Вот. Это тебе за хлопоты.
— Мерси, месье, но четырех будет вполне достаточно. — Крупье вернул Тому фишку на одну тысячу евро и знаком дал понять распорядителю зала, что ему нужно отлучиться.
— Так ты нарочно проиграл оба эти раза? — недоуменно пробормотала Аллегра, когда они шли к выходу.
— Ему полагается вознаграждение в десять тысяч евро.
— Вознаграждение за что?
— За то, что позаботился вот об этом… — Он показал ей фишку, которую дал ему на сдачу крупье. На обратной ее стороне были накорябаны две цифры.
Том повел Аллегру в дальний конец вестибюля, потом через зеркальную дверь они вышли на мраморную лестницу, спустились по ней и оказались в узком коридоре, в конце которого находились мужской и дамский туалеты.
Оглянувшись и убедившись, что они одни, Том открыл шкафчик под лестницей и достал оттуда табличку «Не работает». Прикрепив ее к двери мужского туалета, чтобы никто не входил, он исчез внутри и вскоре выглянул, улыбаясь.
— Пусто.
— Это хорошо? — спросила Аллегра, не скрывая нетерпения в голосе, и зашла следом за ним.
Туалет этот Том помнил хорошо. Обычный сортир: справа от входа четыре деревянные кабинки, слева — шесть фарфоровых писсуаров, отделенных друг от друга перегородками из матового стекла. В центре помещения огромная беломраморная стойка с двумя раковинами и зеркалами. Стены были выложены крупной серой мраморной плиткой.
— Шестая вдоль, третья вниз.
Том показал Аллегре цифры, накорябанные на фишке, потом повернулся лицом к писсуарам и начал отсчитывать с левого края шесть плиток вдоль и три вниз.