Этот уход в себя веками формирует русский характер, в котором начисто отсутствуют практическое, накопительское начало, особое отношение к богатству. Оно и не может иметь место в русском, точнее, получить столь могучее, преимущественное развитие и значение. Труд не принадлежит ему, сам он — чужая собственность. Таким был и 70 лет при большевизме: принадлежал государству, карательной силе, но не себе, все свое по-прежнему вымарывалось, подавлялось. И опять-таки труд при большевизме — для государства, но не для себя. Опять кто-то над тобой — огромная, всеподавляющая безликая сила.
Поэтому труд был и есть все та же форма насилия, а собственность — предмет ненависти.
Поэтому русский человек чужд накопительству, которое, скажем, столь ревностно растит и холит в человеке кальвинизм и вообще протестантизм, которые лепят из человека поклонника собственности, раба денег, накопления, поэта скопидомства.
Русскому не принадлежит ничего, кроме его души. Он и живет в этом внутреннем мире, который приобретает огромные, бесконечные размеры. Это четко прослеживается в нашем национальном характере.
Мне кажется, здесь надо искать истоки, начала всех великих потрясений в жизни России, смысл необычной литературы, философии, поэзии и музыки — ибо это в чистом виде выражение этой самой души.
Душа и есть то стержневое, что столь отличает Россию от западной цивилизации.
В самом конце апреля 1917 г. на Черном море команда эсминца «Жаркий» наотрез отказалась участвовать в работах по перевооружению корабля, заявив, что воевать не будет. Через несколько дней вице-адмирал Колчак распорядился выйти эсминцу в море. Экипаж заявил, однако, что плавать под командованием старшего лейтенанта Веселаго отказывается. Уговоры эсеровско-меньшевистского Севастопольского Совета на решение команды не повлияли.
18 мая вице-адмирал Колчак распорядился списать на берег четверых членов судового комитета «Жаркого». В ответ команда изгнала с корабля старшего лейтенанта Веселаго.
Делегатское собрание представителей всех кораблей эскадры и частей гарнизона приняло резолюцию о необходимости наказания командира «Жаркого» (он отличался нестерпимой придирчивостью и высокомерием).
В Центральном архиве Военно-Морского флота хранится резолюция:
«Членов судового комитета эскадренного миноносца «Жаркий» дисциплинарному взысканию не подвергать и порицаний комитету, как и команде, не выносить».
Командующий флотом вице-адмирал Колчак обратился к военному министру Керенскому с просьбой отдать приказ о передаче дела прокурорскому надзору для привлечения виновных к суду. Командующий хотел воспрепятствовать разложению флота.
Керенский, однако, отказался от отдачи подобного приказа. Он передал дело на усмотрение командующего флотом.
Александр Васильевич данным правом не воспользовался. Никто не отваживался брать на себя ответственность в бурное революционное время.
Вскоре содержание телеграмм, которыми обменивался штаб флота и Петроград, стало известно — его обнародовали газеты. Собрания команд потребовали ограничения власти офицеров. Делегация матросов-балтийцев качнула далеко влево настроения черноморцев. Собрания на боевых кораблях требовали разоружить офицеров, а вице-адмирала Колчака отстранить от командования.
В помещении севастопольского цирка состоялось собрание делегатов кораблей, частей гарнизона, рабочих и солдат. Собрание приняло резолюцию:
«Командующего Черноморским флотом вице-адмирала Колчака и начальника штаба капитана I ранга Смирнова как возбудивших своими действиями матросские массы устранить (так и написано: «устранить». — Ю. В.) от занимаемой должности, вопрос об их аресте передать на экстренное рассмотрение судовых и полковых комитетов».
7 июня Временное правительство отозвало вице-адмирала в Петроград. На флот прибыла правительственная комиссия для расследования обстоятельств конфликта.
Искать его, Колчака, вину за то, что он боролся против врага и всеми силами пытался сохранить боеспособность флота?!
Это был удар для адмирала.
Александр Васильевич был не способен уразуметь, на чем заквашивается в большевиках непреодолимая тяга к разрушению государства, позорное намерение любой ценой поладить с немцами — даже ценой уступок русских владений и контрибуции. И вообще, он хочет знать точно, что называется, до последней буквы, кто такие большевики, и в первую очередь Ленин — этот полурусский (по мнению Колчака, полуеврей[182]; об этом он не раз говорил в своем окружении), с такой готовностью пропущенный немцами через свою территорию (и это во время войны!) и проживший чуть ли не весь век в заграничных книжных хранилищах. Откуда это отсутствие каких бы то ни было сомнений в необходимости ломки России и устройстве другой жизни? Разве схемы могут давать подобную уверенность? И еще немаловажный вопрос: откуда черпают средства большевики? На одни партийные взносы и пожертвования не организуешь столь всеобъемлющую и дорогостоящую агитацию! Где источник материальной энергии этой партии, если численность ее не превышает и ста тысяч?..
182
Одна четверть крови у Ленина была определенно еврейской (по линии бабушки, Анны Гросскопф).