Как будто гром и молния прогремели и просверкали в этот декабрьский вечер над бассейном в пятом павильоне известной московской киностудии. Свет погас. Кабели, как живые, крутились по полу, изрыгая искры и шипение. Искры сыпались и из стационарных розеток. В углу горел клубок проводов. Пахло изоляцией. При свете пламени, в бликах, разбегающихся по воде, можно было различить тело Бориса, качающееся на волнах.
В довершение ко всему к бассейну подъехал и упал в него виновник катастрофы – маленький синий автомобильчик. Он не просто свалился в воду, а как будто прыгнул в бассейн с разбега, поэтому упал далеко от берега, прямо на Борю. Под тяжестью автомобиля бездыханный Борис пошёл ко дну. Наташа перестала его видеть. Только пузыри воздуха, один за другим, лопались на поверхности воды. Тогда она завизжала.
Глава 25
Визг разнёсся по пятому павильону, дойдя до самых дальних его закоулков. У неё в горле как будто работала сирена, настолько глубоким, мощным и долгим был звук. Нечеловеческим. Наташин визг отрезвил испуганных и растерявшийся людей. Владелец автомобильчика опомнился первым и первым совершил разумный поступок: он прошёл вдоль кабеля, отходящего от софита, и выдернул его из розетки.
Ну да, казалось, вокруг замкнуло всё и вся, но чем чёрт не шутит! Обесточив, таким образом, бассейн, автовладелец нырнул за Борисом. Да, не за автомобильчиком своим дорогим, за человеком. На бортике бассейна тело Бориса приняли оператор, ассистентка и осветители, вытащили, положили на пол, принялись оказывать первую помощь.
В зале, тем временем, зажёгся свет – кто-то включил резервный генератор. С тех пор, как Борис скрылся под водой, придавленный автомобилем, Наташа впала в какой-то ступор. Она всё видела, всё слышала, но как бы с задержкой.
И ещё: она ничего не чувствовала, ничего не думала о происходящем, просто тупо фиксировала все события, описывая их словами в своей голове: «Людочка вызывает «Скорую». Из соседнего павильона прибежал медработник. Острая электротравма, многочисленные переломы от упавшего сверху автомобиля. Не нужно переносить. Искусственное дыхание никаких результатов не принесло. Отсутствие дыхания. Не спасти!»
Так же механически она подошла поближе, когда все остальные, наоборот, отодвинулись от неподвижного тела. Наташа, в мокром и смятом свадебном платье, села на пол, положила себе на колени Борину голову и начала приговаривать: «Боречка, ты потерпи, вот и врач пришел, сейчас тебе станет лучше!»
Врач с подъехавшей скорой стоял рядом на коленях, пытаясь найти за ухом пострадавшего биение артерии. Людочка кудахтала рядом, что голову лучше положить на ровное.
– Теперь уже все равно! – врач распрямился и встал на ноги. Он раскатывал засученные рукава халата, всем своим видом показывая, что медицина здесь бессильна.
– Боря, Боречка, что же это делается, мой дорогой, мой любимый! – Наташа шептала и плакала, испытывая неимоверную печаль. Не только печаль: ещё и утрату, и вину. Это она, она одна была во всём виновата! А на мониторе, никому не нужная, прокручивалась нон-стопом, закольцованная видеозапись, отснятая сегодня: невеста в подвенечном платье, об руку с женихом. Пританцовывая, они идут по воде, счастливые и влюблённые, к вечному и бесконечному счастью.
Глава 26
– Да куда ж это годится! Перед свадьбой другая глаз не сомкнет, а эта спит и спит, и хоть бы что ей. Все, бужу!
Часы над телевизором показывали ровно десять. Тётя Маша для верности взглянула на них: нет, медлить больше нельзя, того гляди, жених заявится, а невеста ещё в постели валяется!
Девчонки, Света и Лена, выразили полное своё согласие на решительные меры. Сами они, с тётей Машей во главе, поднялись ни свет, ни заря, и вот уже целый час играли в карты под негромкое бормотание телевизора. Нарядились, между прочим, накрасились, причесались, всё честь по чести, чтобы не отвлекаться от главного: сборов невесты на свадьбу. Невеста, однако, не спешила.
– Может, она уже сбежала, поэтому и не выходит? – выдвинула поражающее новизной предположение Света. – А что, нервы, предсвадебный мандраж, то-сё, не бывает, что ли?
– С пятого этажа? – Лена своей рациональностью разбила теорию подруги в пух и прах, – куда она денется с подводной лодки? Мы же тут сидим!
– Да будет вам, болтушки, – тётя Маша замахнулась на них, награждая каждую воображаемым подзатыльником, – не с пятого этажа она никуда не денется, от Бориски она никуда не денется, если не дура. А она у нас не дура, так ведь? Ладно, бросайте карты, пошли будить!