– Ты говоришь правильные вещи. Можешь начинать заниматься. Только за этот месяц, до посвящения в ученики, ты должен избавиться от плохих дел и плохих мыслей. Если ты этого не сделаешь, то зло, которое ты совершаешь, будет препятствовать энергии ци свободно омывать все энергетические центры твоего организма. Ты все понял?
– Я все понял, Сен-сей!
То, что с ним сейчас происходило, иначе, как чудом, Шура не мог назвать. Шаманы они здесь, что ли? Внезапно ему больше всего на свете захотелось встать рядом с другими ребятами в этом зале и выполнять такие же упражнения. Даже если пока будет получаться плохо. Ничего! Он научится!
Шура скинул куртку и остался в спортивном костюме, который был его повседневной одеждой. Подходит! Он пристроился крайним в шеренге и начал неумело повторять движения за тренером. Лена тоже встала рядом. Эффект группы сработал: уже в конце тренировки у Шуры выходило не хуже, чем у всех, особенно, когда очередь дошла до более резких и мощных упражнений. Удары ногами, например, Шура выполнял, как заправский боец кэмпо.
– Ну хорошо, ОК, ты взялся за ум, просветляешься там и медитируешь с Ленкой, поздравляю. А Серёга злится, хотя я ни разу этого не замечала. А теперь-то ты зачем пришёл? Просто, чтобы мне рассказать про всё, сюда за нами притащился? – Наташа была растеряна. Пока Шурка не сообщил ничего такого, что стало бы для неё таким уж сюрпризом.
Конечно, Серёга поначалу ненавидел её, имел полное право. Хотя почему именно её? Не она же его на землю повалила? Вот девчонок-каратисток бы и проклинал. А Серёга, напротив, если и вспоминал о них, то с уважением, покачивал головой и цокал языком, отдавая должное их боевым навыкам.
Ну и ладно, только это всё ведь было давным-давно, целых два с половиной месяца назад! Серёга нашёл в себе силы, пришёл извиняться, и она была так мила и хороша, что он не смог уйти… Ах, ведь Шурка там что-то плёл о коварных замыслах Серёги, о дурацком мальчишеском споре на тачку… Хорошо, значит, Серёга пришёл к ней, вынашивая коварные замыслы – заманить её в ловушку, навредить ей, что там ещё? – пришёл, увидел её, всю такую в домашнем халатике влекущую, к поцелуям зовущую, и коварные планы вылетели у него из головы.
Все эти волшебные месяцы и недели он был с Наташей, они не расставались, им было хорошо вдвоём, и вот они прилетели сюда, на курорт, на котором, конечно, их поджидал облом с погодой, но Серёга тут ни при чём! Шурка топтался на месте, мямлил, не давал прямого ответа, но и не уходил. Было что-то ещё, о чём она должна знать.
– Так я и говорю, сегодня, когда у вас там…ну, в общем, ты понимаешь, когда вы начнёте, на кровати, ты разденешься, и он… В общем, он зажжет весь свет, полный. А дверь будет не заперта. Тут мы и войдем. С телефонами. Сфоткаем тебя такую и в сеть выложим. Такой план.
Наташа оторопела. Что делать ей с этой недостоверной информацией? Поверить? Невозможно! Она же знает Серёгу, знает недолго, но близко, сто раз смотрела в его карие глаза, держала за руку, прижималась к нему. Не могли эти глаза, эта рука, это тело врать. И глаза, и рука, и тело его говорили ей: «Люблю!», не только язык и голос.
Весёлый и дерзкий Сергей, её плохой парень. Ага, вот, в сущности, и ответ: Серёга – плохой парень, с самого начала им был, этим ей и понравился. Какой парадокс! Хорошие девочки любят плохих мальчиков. С ними весело и интересно. С ними не скучно. Они делают то, к чему хорошие девочки не привыкли. Их окружает кокон плотной искрящейся энергии, который начинает вибрировать раньше, чем ты коснёшься тела.
И, самое главное, плохих парней можно перевоспитывать, спасать, можно верить в то, что именно ты нащупала в нём самое главное, чистое и светлое, нежное и ранимое, спрятанное от всех прочих бронёй жестокости и насмешек. Хорошие девочки всегда верят, что спасут плохих парней от них самих, сделают их лучше. Хорошие девочки ошибаются. Она ошиблась!
– Ладно, Шура, а тебе-то это все зачем? Зачем ты сюда прискакал мне докладывать?
Наташа побледнела и вся вжалась в стену, как будто хотела слиться с ней, стать одним целым со стеной, стать стеной. И не чувствовать этой жгучей боли, которая, рождаясь в сердце, растекалась по всему телу и добралась уже до кончиков пальцев.
– Зачем-зачем… Может, мне жалко, если тачка Толику достанется, – Шура стёр улыбку с лица и очень серьезно взглянул на Наташу. – Ты – хорошая. И мне помогла. Я теперь уйду от него, – он кивнул на дверь, – Зачем мне все это? Никогда не нравилось. Я уже месяц, как на дорогу не выезжал. Честное слово! Конечно, это западло – Сереге, что я тебе рассказываю. Но если тебе не рассказал бы – было бы еще хуже. Так я решил – вот и рассказал тебе. Теперь я избавился от недобрых дел и мыслей, как Сен-Сей велел!