Надо было возвращаться. Интересно, сколько времени прошло? Наташе казалось, что с тех пор, как она вышла из номера, прошли века. Нет, серьёзно, как будто они три часа разговаривали с Шурой, неужели Серёга не заметил её отсутствия, не выглянул в коридор?
Она открыла дверь, вошла в номер и увидела, что часы на противоположной стене показывают, что её не было, самое большее, 10 минут. «Самые содержательные десять минут моей жизни!», – подумала Наташа. Даже на часы можно было не смотреть: телевизор работал, Серёга смотрел фильм «Горько!», который в гостинице по кабельному шёл чуть ли не нон-стопом. Сказывалась, вероятно, близость локаций.
По ходу фильма она точно могла бы сказать, что отсутствовала не дольше: гости уже переместились на другую свадьбу, но до утренней песни «Натали» в автобусе дело ещё не дошло. Наташа стояла на пороге, впервые в жизни прочувствовав до конца расхожую фразу: «я не знаю, что мне делать!»
Серёга обернулся, увидел Наташу и нажал на мьют. Комната вновь наполнилась грозным завыванием ветра. Как нельзя кстати, подумала Наташа.
– Я не слышал, как ты ушла, – Серёга встал, потянулся к ней, и Наташа впервые за весь день увидела на его лице улыбку. Сейчас она понимала, что же его тревожило с самой посадки. Просчитывает варианты, готовится, для него же это День Икс. А скоро настанет Час Икс.
– Я ходила … к дежурной по этажу, у нас телефон не работает, – мгновенно соврала она, ни секунды не потратив на обдумывание лжи. Серёга подошёл ближе, взял её лицо в свои руки жестом хозяина и защитника.
Раньше ей очень нравилось, когда он смотрел н неё так. Нравилось и сейчас. Серёга поцеловал её, и всё в ней привычно рванулось ему навстречу. Несмотря на то, что она знала. Несмотря на то, что разум был против. Чувства не поспевали, ещё не обработали и не переварили новые данные. Пользовались тем, что видели и осязали. Видели глаза её прекрасного принца из ЗАГСа, только лучше, она же теперь знала его, он уже не был просто красивой картинкой, эта картинка воплотилась и во плоти влекла ещё сильней.
Волосы его были по-прежнему густы, так приятно проводить ладонью по шевелюре, его кожа, совсем гладкая, молодая, на предплечьях, и жесткая, мужская, на ладонях. Но какими же нежными становились его ладони, когда он гладил её! Может быть, чувства правы? Не может он лгать так умело и беззастенчиво, не могут его глаза светиться так ярко, встретив её взгляд!
А тело его – так властно требовать близости, его дыхание, она же слышит, как бьётся его сердце, сильней и сильней – разве он мог бы всё это представлять по заказу, разве мог бы он заставить все эти признаки любви действовать так, если бы не любил? Нет! Такое никому не под силу!
И сейчас, когда кончится поцелуй, и то, что последует, когда всё завершится, когда она снова пройдёт с ним волшебный квест близости до самого конца, до взлёта и парения, когда они будут лежать рядом, уставшие от нежности, вот тогда она спросит. Конечно, она спросит его об этом дурацком споре, и Серёга скажет, что это была ерунда, и рассердится на Шурку, правильно, кстати, сделает, нечего на людей наговаривать… И всё будет, как раньше, только ещё лучше!
Наташа задохнулась от истомы, сердце выпрыгивало из груди, ноги подгибались, она обхватила Серёгу руками и держалась за него, чтобы не упасть. Она держалась за него. И вдруг почувствовала, как Серёга так легонечко перехватывает руку, чтобы держать её одной левой, а правая была свободна. Наташа, когда вошла в номер, повернула вентиль замка, и теперь Серёга острожно тянул вентиль в обратную сторону, не прекращая эротических упражнений языком, и даже левая, поддерживающая её, рука успевала погладить выпуклости, до которых могла дотянуться.
Замок тихонько щёлкнул. Дверь была открыта. В его объятиях Наташа улетала, но сейчас придётся вернуться. Чувства были сильны, однако тихий лязг замка произвёл на Наташу отрезвляющее воздействие, подобное анти-похмелину. Она высвободилась из объятий и отошла в глубину номера. План её действий ещё не созрел.
– Я заказал в номер… Ну, всякого – шампанского, фруктов, шоколада… Привезет на тележке, знаешь? Не хочу, чтобы он стучал. Сказал ему, пусть закатит тихо и уйдет. Так что дверь оставил открытой. Ну, иди сюда, малыш! – Серёга заметил её отстранение и ловко объяснил свои действия с замком буквально за её спиной.
– Значит, телефон уже починили? Как быстро, – отделываясь ничего не значащими фразами, Наташа пыталась выиграть время. Для чего? Она и сама не знала. Может быть, Серёга сделает или скажет сейчас что-то такое, что полностью разубедит её в ужасных подозрениях? Для отпертой двери он же придумал объяснение! Но в глубине души она понимала: ничего никогда не изменится больше.