Ладно, с деловой зоной разобрались, пока её ещё никто не отменял, хотя это и ненадолго. А вот как быть с гостями? Их тоже прикажете принимать по интернету? Скрипя сердце, Наташа всё-таки честно смотрела правде в глаза: да, вполне возможно.
Поёжившись, она представила эту картину: девушка сидит у себя в гостиной, за своим маленьким столиком, на маленьком диванчике… нет, лучше пусть всё-таки в своей гостиной, за своим столиком, на маленьком диванчике сидят мужчина и женщина, молодые муж и жена, попивают чай из дымящегося здесь же, на маленьком столике, термопота… и мило беседуют, адресуя шутки то одному, то другому окошечку на огромном плоском экране, занимающем всю противоположную стену.
Экран разделён на множество, двадцать или больше, маленьких окошечек, функция «картинка в картинке», и в каждом окошечке – друзья, кто в одиночку, кто вдвоём, также, по-семейному – пришедшие на день рождения тех, первых, на диванчике.
Шутят, смеются, каждый у себя дома ест свою еду… Или это именинники, виновники торжества и хозяева праздника, заказали всем доставку одного и того же, и шустрые курьеры уже развезли к назначенному сроку во все концы огромного города… да что там – города, по всей стране… да и друзьям, уехавшим за бугор, тоже досталось – вот они, тоже все тут… словом, по всей вселенной развезли одинаковые какие-нибудь китайские яства и одинаковые же напитки…
И сидят теперь, каждый в своей стране, в своём домике, празднуют… Тостующего увеличивают, смотрят в глаза, чокаются через экран… целуются через экран, хлопают по плечу, а новые 5-Д свойства экрана – тактильные и обонятельные – позволяют, как въяве, насладиться не только аудио– и видео– впечатлениями, но и осязательными, и запах той, чужой еды почувствовать в своей гостиной, в собственном, так сказать, носу!
Ух, Наташе стало как-то даже не по себе от возникшей перед мысленным взором картинки из сияющего мира будущего. Ну и ладно! Для них тоже надо будет придумывать новые интерьеры. И мы придумаем!
А пока она должна в лучшем виде представить городу и миру то, что является «будущим» для большинства сегодняшних потребителей и изготовителей мебели. Наташа остановилась. Только что, погрузившись в грёзу о мире будущего, она явственно почувствовала какой-то инородный запах, примешавшийся к аромату свежего дерева, лака и полиэтиленовых защитных чехлов.
Она ещё подумала, что чем-то знакомым, даже приятным, но неуместным тянет из одного из открытых 5-Д окошечек на воображаемом разделённом жидкокристаллическом экране. Всё. Будущее закончилось. Аромат навевал совсем другие зыбкие образы: жаркий восток… Покрытые полупрозрачным газом, красавицы в шальварах исполняют танец живота, раскачиваясь в клубах душистого дыма, испускаемого кальяном… Кальян? Откуда кальян здесь, на задворках мебельной выставки?
Кальяна, действительно, не было. Укрытый в нише, образованной не до конца выдвинутым спальным местом, прямо в сердцевине Наташиного «умного» интерьера сидел и курил обычную сигарету маленький толстенький человечек. Точнее, курил он пару минут назад, а сейчас сидел, как на иголках, оглядываясь и присматривая место, куда бы можно было спрятать бычок.
– Бобриков! Что вы делаете?
– Наталья Владимировна, я очень нервничал, дожидаясь вас, вот, я даже закурил!
В качестве доказательства Бобриков протягивал ей ещё тлеющий окурок, Наташа его выхватила, бросила на бетонный пол, наступила и растёрла, не пожалев деликатной кожаной подошвы недешёвых итальянских туфель.
– Да вы с ума сошли! Здесь же дерево, лак, ткань. Одной искры достаточно… Вы что, решили сжечь нашу коллекцию? Или решили заняться самосожжением на досуге?
Бобриков был в своём репертуаре. Незаменимый сотрудник, но «со странностями», он замечательно разбирался в бухгалтерии, а также усердно отслеживал появление на рынке новаций в каждой позиции: новый материал, клей, лак, ткань, фурнитура, механизм – сведения о них приходили к Бобрикову как будто во сне, минуя интернет и, тем более, бумажные носители.
В чём-то не зная себе равных, тем не менее, Бобриков был невыносим: постоянно мучаясь комплексом неполноценности как дизайнер и конструктор, он без конца обижался, во всём видел намёки на свою творческую импотенцию, не уставая попрекать Наташу за быстрый взлёт.
Впрочем, Наташа понимала истоки его неодобрения и внутренне соглашалась с ними, все мы знаем, кому она была обязана своим быстрым взлётом…