– Никогда. Такая работа.
– Страшная у вас работа. Но – забирает. Да?
Кошкин кивнул, соглашаясь:
– А теперь расскажите-ка мне поподробнее, чем вы занимаетесь? Я уже понял, мебелью, но – что именно вы делаете?
Наташа загадочно улыбнулась:
– Приходите сегодня вечером – увидите.
Наташа достала из сумочки приглашение и протянула ему. Кошкин взял, взглянул на яркий глянцевый прямоугольник, как будто сфотографировал, убрал в планшет, висевший на поясе и сказал то, что она мечтала услышать:
– А потом мы увидимся?
Ну конечно, конечно, обязательно – хотела прокричать Наташа, но не стала. Этикет требует немножко поинтриговать. Но не слишком – чтобы в её неопределённых словах он не услышал ни отказа, ни согласия.
– Вы всегда такой настойчивый?
– Нет. Но вы почему-то мне ужасно понравились. В этом платье… Как принцесса из сказки.
Вот оно! Совпадение! Пересечение! Ведь и для неё майор Кошкин с самого начала был Принцем. Что ж, закрепим достигнутое:
– Мы обязательно увидимся с вами, майор Кошкин. После бала. Я обещаю. А сейчас мне пора. До вечера!
Наташа поставила на стол стакан, в котором ещё оставалась почти половина кофейного напитка. Жалко, она бы с удовольствием допила, но точка в разговоре поставлена, и нарушать драматургию не стоит. Поставила и пошла, отбивая такт каблуками, пританцовывая так, чтобы её волшебное платье развивалось сзади, качалось, соблазняло, манило и звало. Наташа была уверена, что Кошкин смотрит ей вслед.
Глава 16
Долгожданный вечер, наконец, наступил. Он летел вперёд на всех парусах, подгоняемый сзади счастливым избавлением от неслучившегося взрыва. Публика лихорадочно веселилась. Придирчивым и пресыщенным от природы дизайнерам сегодня нравилось всё. В том числе и огромная игрушечная надувная мебель, по которой карабкались клоуны.
На подиуме в центре зала возвышался гигантский зелёный стул, на чьё сиденье рыжий клоун безрезультатно пытался взабраться. А вот его неизменный спутник – клоун белый – преуспел: ему удалось заснуть на циклопической кровати, поставленной вертикально, «на попа»: белый даже храпел, засунув под голову подушку и накрывшись маленьким розовым одеялком. Хохот в зале, однако, он вызывал гомерический, ведь всё это белый проделывал, стоя на голове!
Смеялся и Бобриков, незадачливым создатель козетки. Он стоял не в первом ряду, но близко от подиума, и все ужимки и прыжки клоуна видел, как на ладони. Однако улыбка на его лице казалось вымученной, как будто смеялся он через силу. Радоваться в полный рост мешало разочарование: его творение не приняло участие в конкурсе, завистники и интриганы лишили Бобрикова заслуженной награды и признания!
А тут ещё сзади по толпе прошло волнение, затронувшее Бобрикова самым непосредственным образом: его просто снесли и смяли, лишив полностью обзора. Какой-то беспардонный человек, пробираясь из задних рядов к сцене, наступил Бобрикову на ногу, толкнул его и задвинул за колонну. Бобриков был возмущён до глубины души!
Правда, нахал тут же сошёл с ноги, извинился, стряхнул с пиджака Бобрикова несуществующую соринку и даже предложил поменяться местами, чтобы не заслонять от Бобрикова происходящее на сцене. Беспардонным и одновременно любезным незнакомцем оказался майор Кошкин. Бобриков его не признал в гражданской одежде. Костюм цвета маренго сидел на Кошкине отменно. Но Бобриков не собирался спускать на тормозах претензии за доставленные неудобства:
– Нельзя ли поосторожнее! Если вам надо в первый ряд, то и приходили бы пораньше!
– Виноват! Опоздал. Служба, – по привычке Кошкин поднёс руку к пустой голове, улыбнулся и всем своим видом выразил извинение, сожаление и доброжелательность. Но Бобрикова этим не проймёшь!
Он окинул Кошкина снисходительным взглядом: костюм… рубашка… галстук… ботинки… Не в тренде! Сидит всё неплохо, но матерьяльчик не ахти… галстук ширины прошлогодней, а то и позапрошлогодней… и по цвету не сочетается с рубашкой. Ботинки вообще какие-то полувоенные. Колхоз!
Несмотря на разницу в росте не в свою пользу, Бобриков легко выразил высокомерие – едва прищуренными глазами, чуть-чуть раздувающимися ноздрями, почти незаметно приподнятым в усмешке правым уголком губ. Для верности Бобриков сказал словами:
– Пускают на профессиональную выставку чёрт знает кого! Хайтек от прованса не отличит, и туда же, припёрся. Вам не сюда, вам на футбол надо или на рестлинг!
– Ты что, мужик, не пообедал сегодня? Расслабься, дыши глубже! – Кошкин, похоже, не собирался скандалить. Он не отрывал глаз от сцены, напряжённо ожидая чего-то.