Теперь даже мышь незаметно не проскочит. Нет, если кто-то из знатных решит прорваться, то они прорвутся через моих бойцов — большую часть магов включая трёх Архимагов включая меня и одного Абсолюта я оставил при себе. Но им придётся пошуметь и мы быстренько организуем погоню. А главное попытка побега будет считаться признанием вины, что окончательно развяжет нам руки.
Ну и остальную знать попугаем. Это будет небольшим бонусом для нас.
Как только я получил по рации рапорты от всех людей посланных в оцепление, то дал команду остальным заезжать в район поместий. Наши действия не остались без внимания и почти у каждого поместья поспешно готовились к обороне. Надо было видеть облегчённые лица людей, когда мы проезжали мимо очередного жилища знатной семьи.
Вот и домик Курлятевых. Достаточно скромное двухэтажное жильё. Даже моё поместье выглядит куда солиднее, а прилегающая территория больше чем в четыре раза.
Курлятевы тоже спешно организовали оборону из своей гвардии. Но выглядело это всё жалко: около пятидесяти человек с автоматами и пистолетами-пулемётами, да всего десятка два мага из которых больше половины это члены рода. Князь лично решил возглавить оборону. И потому он моментально помрачнел лицом, когда перед его поместьем остановилось несколько БТР-ов и наставили на его людей свои пушки. А из остальных машин в разные стороны разбегались бойцы с куда более солидными пушками. Венцом стало появление меня, отца Наташи, Архимага посланного Святой Церковью и Константина Романова. Причём последний начал работать своей магической аурой показывая серьёзность наших намерений.
Действовали мы настолько нагло, насколько это можно. Я призвал «Длань» и две призрачные руки тут же выломали главные ворота. Наша четвёрка зашла на территорию поместья словно хозяева. А за нашими спинами были бойцы и маги, готовые тут же накрыть Курлятевых огнём из автоматического оружия и различными заклинаниями. Только вот в случае худшего варианта развития событий они вряд ли успеют что-то сделать — нашей четвёрки хватит, чтобы разгромить тут всё в считанные секунды.
— Именем Императора! — Крикнул я, когда мы остановились прямо на полпути готовящимся к обороне Курлятевым. Те не стремились открыть огонь первыми особенно после того, как признали Константина Петровича. — Князь Курлятев! Скажи своим людям бросить оружие и упасть лицом в землю! А сам изволь предстать перед нами! В случае неповиновения будут уничтожены все, кто не сдастся на нашу милость!
Надо было видеть князя и его людей. И так было понятно, что у них крупные неприятности, когда к их жилищу подъехала военная техника. А тут именем Императора им обещали смерть в том случае если они откажутся делать то, что им говорят.
— Мы верные слуги Императора! — Крикнул князь. — Ваши действия непозволительны! Вы нарушаете все писаные законы и правила, которые…
— Одиночным по зданию — огонь, — скомандовал я в рацию даже не дослушав Курлятева.
Один из БТР-ов тут же открыл огонь из главной пушки. Стреляли бойцы по второму этажу, причём по самому центру. Взрыв, грохот, куски здания тут же упали на землю придавив собой парочку человек. Теперь в поместье зияла огромная дыра, из которой шёл дым — кажется что-то там успешно загорелось. Если кто-то был в той комнате, по которой выстрелили, то земля им пухом.
А на фоне тем временем прямо над поместьем начали сгущаться чёрные тучи и начал греметь гром. Константин явно держался из последних сил. Можно было бы дать ему оторваться по полной программе. Но, во-первых, он мог ненароком прибить князя, который нужен нам живым. Во-вторых, хотелось бы получить весомые доказательства вины Курлятевых, прежде чем вырезать их поголовно.
Впрочем, небольшой демонстрации нашей решимости хватило, чтобы бойцы побросали оружие и начали падать лицом вниз. Маги последовали их примеру и даже князь поднял руки сдаваясь на нашу милость.
В следующие несколько минут мои бойцы не только взяли в оборот абсолютно всех, кто был в данный момент в поместье, но и начали обыск жилища Курлятевых. Я с Геной, Витей, Константином, князем Долгоруким и отцом Романовым устроились в кабинете Курлятева. Его с собой тоже прихватили. Пока два моих арахаровца проводили крайне грубый обыск, я беседовал с князем.