И уж конечно, он никогда не женится на девушке строгих правил; к чему лорду Картрайту жена, которая станет его пилить за каждый взгляд налево? Эдвард не видел подтверждений тому, что любовь существует; есть легкие отношения, которые либо приносят взаимное удовольствие, либо оборачиваются чередой ссор. Он признавал, что слишком ленив, чтобы ссориться, и обрывал связь, стоило женщине упрекнуть его в чем-то хотя бы раз. Потому жена ему нужна с характером легким и жизнерадостным, а не затюканная богомолка, которая станет суеверно креститься, если он по своей привычке ляпнет что-нибудь не то. Эдвард временами бывал несдержан в выражениях и даже (в изрядном подпитии обычно) полагал себя вольнодумцем.
К сожалению, таковым его полагали и некоторые служители церкви, но Эдвард этому совершенно не придавал значения.
И уж ни в коем случае он не обратил бы внимания на кого-то из сестер Меррисон, если бы над ними не смеялся весь высший свет. Эдвард вообще полагал себя человеком не слишком наблюдательным и старался не упускать деталей, лишь когда дело касалось женщин. Моника, его давняя знакомая, очаровательная вдова, вместе с лордом Бисмайром и лордом Остлером составлявшая самый близкий круг друзей Эдварда, замечала все — она первой и заговорила о Меррисонах. И правда, было над чем посмеяться. Сестры появлялись на балах в одних и тех же платьях, были запуганы донельзя и не поднимали глаз. Кроме самой младшей, кажется, Кристианы, с тоской наблюдавшей издалека за веселыми друзьями лорда Картрайта.
Почему эта девчонка привязалась к нему, а не к другому джентльмену (весельчаков в Лондоне хватало), Эдвард не знал. После того как Моника открыла ему глаза на происходящее, он часто ловил на себе взгляд мисс Меррисон, тоскливый какой-то и слегка вопросительный. Лорд Картрайт старался не замечать этого интереса. То, что дурочка им увлеклась, неудивительно. Вот почему ее отец не пресек блажь дочери — этого Эдвард не понимал. Может, лорд Меррисон просто ни о чем не ведал.
— Она не уходит, — заметил Дельберт.
— Повторюсь, пусть это волнует ее родственников.
— Лорд Меррисон тебе все потроха промоет, если заметит.
— Меня не волнуют досужие сплетни, ты же знаешь.
— А меня волнуют, и я некоторое время назад ходил на разведку.
Эдвард, которого раздражала настойчивость друга, осведомился весьма сварливо:
— Прошу прощения, что ты делал?
— Я подошел к гнезду Меррисонов (если ты заметил, они всегда сидят кучкой) и пригласил на танец одну из сестер. Кажется, она средняя, но ручаться не буду. Естественно, мне отказали в грубой форме. — Дельберт усмехнулся. — И все же я их разглядел. Не так уродливы, как можно было бы подумать. Но одеты просто убого.
— У них же хватает денег, — Эдвард невольно заинтересовался разговором.
— Да, но лорд Меррисон — известный скупердяй. Пожалуй, попрошу сегодня графа де Грандидье, пусть представит меня Меррисону, тогда у него не будет формальных причин отказать мне в танце с одной из его дочек.
— Возьми вон ту, — Эдвард едва заметно кивнул в сторону кадки, за которой притаилась подглядывавшая девушка. — Может, она не на меня, а на тебя так призывно смотрит.
— Если графиня Флиндерс оказалась столь страстной особой, ты предполагаешь, что сестры Меррисон в постели и вовсе должны быть огненными? — задумчиво промолвил Дельберт. — Твоя теория не лишена смысла.
— Это не моя, а твоя теория, ты ее сам только что придумал. Ты хочешь танцевать с девчонкой Меррисон, а не я.
— А почему бы и нет?
— Что — почему бы и нет?
— Пригласи ее на танец.
Эдвард невольно обернулся, но Кристианы Меррисон у него за спиной уже не было — ушла, видимо осознав несбыточность своих надежд. Лорд Картрайт пожал плечами.
— Зачем? Она очевидно скучна.
— Смеху ради. Такая тоска в последнее время, — пожаловался Дельберт и повернулся к зеркалу, чтобы удостовериться: и костюм, и парик сидят безупречно.
Эдвард машинально проследил за его взглядом. В зеркале отражался все тот же бал, пары кружились, женщины обмахивались веерами.
— Одни и те же люди, одни и те же разговоры. А танец с неприступной богомолкой хотя бы рассмешит и тебя, и меня. Это вызов, дорогой Картрайт, и я намерен его принять.