Воскресшие воспоминания лучше забыть. Также необходимо забыть свою глупость и жадность, которые восемь лет назад лишили его самого прекрасного, что было в жизни.
Он вспомнил, как в полицейском участке набирал номер телефона Эммы — он знал, что она примчится к нему на помощь и простит его. Но после первого гудка сделал единственную правильную, как ему казалось, вещь — повесил трубку. Он послал ей бесчувственную телеграмму, где сообщал, что не может жениться на ней.
Что ж, он оказался прав — она действительно быстро пришла в себя и даже извлекла из своего свадебного фиаско прибыль.
Наверняка такая страстная женщина, как Эмма, не оставалась одинокой. Вероятно, в Филадельфии у нее полно поклонников.
Почему она не замужем? У него было такое впечатление, что она решила помучить его, заставить заплатить за то, что пережила.
Макс заглянул в кабинет Мег, но Эммы там не было. Он вернулся к конторке, за которой сидела Эми и листала журнал для новобрачных. Увидев его, девушка покраснела и попыталась спрятать журнал.
— Не стесняйтесь, Эми. В нашей компании половина женского персонала охвачена свадебной лихорадкой. Вы видели мисс Делейни?
— С тех пор как Бет принесла свадебный торт — нет.
— Свадебный торт?
— Да. Такой огромный.
Макс не мог уразуметь, зачем сюда приносить торт. Это изделие протухнет, поскольку до свадьбы еще восемь дней.
— И где же этот торт?
— Рядом с кофеваркой около художественного отдела.
Действительно, в уютной нише, где раньше складывали художественные принадлежности, было устроено маленькое кафе. В углу на буфетной тележке возвышалось нечто огромное и воздушное. Неужели это его свадебный торт? Украшенный белыми розочками, торт вполне соответствовал романтическим настроениям Эммы. А его бывшая невеста и теперешняя искусительница сидела рядом на диване и изучала какие-то файлы.
Она подняла голову.
— А, это ты.
— А мне можно кусок торта? — задал он глупый вопрос.
— Этот торт на самом деле — приманка. Я занимаюсь расследованием, а люди, когда едят сладкое, выбалтывают много лишнего.
Ему хотелось вкусить сладость ее пухлых губ и целовать до тех пор, пока у нее не перехватит дыхание, а глаза не загорятся страстью…
— Что ты расследуешь?
— Кражи в «Скорпионе», разумеется.
— Это моя работа, — сердито прошипел он. — Твое дело — моя свадьба.
— Ты что-нибудь узнал?
— Да.
Она выжидательно посмотрела на него, но он не собирался сообщать ей о подписи Джея на разрешении печатать обложки на ту самую партию непроданных книг. Максу удалось найти старые документы с подписями Джея. Это, вероятно, были его первые попытки. Потом он стал действовать более ловко и незаметно. Макс не собирался пока разглашать эти сведения. Если Джей действительно виновен, у Питера Купера будет разрыв сердца. Поэтому Макс хотел быть совершенно уверенным в своих подозрениях, прежде чем представить доказательства.
И вот теперь Эмма играет в тайного агента. Он всегда восхищался ее желанием во все вникать, но эта попытка может навлечь на нее серьезную беду: украдено несколько сотен тысяч долларов. Некоторых убивали и за меньшую сумму.
— Нам надо поговорить. — Он схватил Эмму за руку и повел по коридору к кабинету Мег.
— Макс, что…
— Фрейзер! — Он сердито посмотрел на нее.
Эмма замолкла, видя, как он взбешен. В кабинете Мег она подошла к письменному столу и взяла несколько коробок.
— Даже военную кампанию так не готовят, как эту свадьбу, — проворчал он.
— Все оттого, что генералов волнует только враг. У них нет тетушек из Атланты.
— Как они?
— Они каллиграфическим почерком надписывают меню и карточки для гостей. Если Дейзи и Примроуз заняты делом, то они просто душки. Им хочется быть полезными, но они привыкли поступать по-своему. Сестрички в общем очень милые, — сказала Эмма. — Мне кажется, что они сожалеют о том, что изолировали себя от сестры и детей, и теперь восполняют упущенное. Они хотят, чтобы свадьба Мег была идеальной.
— И я хочу того же, — хрипло проговорил Макс. Ему было неловко объясняться с Эммой, но он был обязан это сделать. Ее, естественно, мучает любопытство, как они с Мег встретились и влюбились друг в друга. Он знал, что Эмма все равно докопается до истины, поэтому лучше самому все ей рассказать.
Он указал ей на кресло и сел сам. Эмма глубоко вздохнула — она чувствовала, что ее ждет.
— Я обязан объяснить тебе все, — сказал он. — А после этого каждый займется своим делом.