— Ты меня хочешь? — тихо спросила она.
— Да, — выдавил он, схватил Эмму за голову и отстранил от себя. Она уже ничего не соображала, когда он с силой припал губами к ее рту, приподнял, закинув себе на бедра, оттянул нетерпеливо ткань тонких трусиков и проник внутрь ее чрева. Она крепко держала его за плечи, упираясь спиной в дверь. Их тела двигались в унисон, пот стекал у Эммы по спине, а внутри все крепче сжимался комок. Ей казалось, что она не вынесет такого напряжения. Наконец разрядка наступила, и она вскрикнула. Эмма услышала голос Макса он произносил ее имя.
Она не помнила, сколько времени они оба приходили в себя, но вот ее ноги коснулись пола. У Эммы не было сил стоять, и Макс прижал ее к себе.
— Все хорошо, — прошептал он. — Ты — моя.
Эмма пыталась сообразить, что произошло. Они с Максом снова повторили то, что уже когда-то было. Она испугалась: сейчас он скажет, что не любит ее.
— Этому надо положить конец. Я не в состоянии владеть собой, когда ты рядом. Прости меня, Эмма, — выдохнул Макс, заправляя рубашку в брюки.
— Не говори так!
— Ты доказала, что можешь меня обольстить. Я очень старался стать другим человеком, непохожим на того Макса, в которого ты была влюблена.
— Ты считаешь, что я… таким образом тебе отомстила? — Эмма с трудом сдерживала слезы.
— Вполне возможно. Ты ведь меня не любишь. Ты просто хотела поступить по-своему. И поступила.
— Макс, все совсем не так. Я знаю, что ты стал другим, но скажи: кто тебе нужен — я или Мег?
Он не успел ответить. К их ужасу, в двери повернулся ключ, и вошла Мег.
Глава двенадцатая
— Как хорошо, что я вас обоих застала.
Эмма от неожиданности раскрыла рот. Ей казалось, что все написано у нее на лице. Макс взял у Мег чемодан.
— Дорогая, ты приехала раньше, чем мы ожидали.
— Да. — Мег поставила портфель на пол и бросилась Максу на шею. — Я так устала. Держи меня, а то упаду.
Он с беспокойством оглянулся на Эмму.
Господи, что они натворили! Ведь он любит Мег, и нет смысла убеждать себя в обратном. У Фрейзера и Мег впереди будущее, счастливая совместная жизнь.
Эмма ушла на кухню. Слезы жгли ей глаза, ноги не держали, и она ухватилась за край стола. Взяв себя в руки, нашла кофе, отмерила нужное количество, налила воды в кофейник и достала чашки, молоко и сахар.
Пора кончать с глупыми фантазиями и понять наконец, какой вред наносят ее мечты о любви. И не надо винить Макса — он-то сознает, что их отношениям пришел конец. Теперь ее очередь смириться с неизбежным.
А она верила, что любовь всегда побеждает! Так и произошло, но только не с ней, а с Максом и Мег.
Она налила кофе в чашки, поставила их на поднос и отнесла в гостиную, где сидела Мег со своим женихом. Будущие супруги склонились над разложенными на столе документами. Эмма стояла с подносом в руках и молчала, боясь заплакать. Макс увидел ее и освободил место на столе.
— Спасибо. — Мег взяла чашку. Поискав за ухом карандаш, она обнаружила его на столе и стала постукивать им по чашке. — Обратный перелет был ужасен. Я люблю самолеты, но на этот раз от всех мыслей мне хотелось рыдать.
Эмма села.
— Что ты узнала?
— Случайно в наш офис в Лос-Анджелесе попали отчеты. Правда, теперь я думаю, что их намеренно отослали туда. Я уже собиралась уезжать, когда Уотсон вспомнил об этом и спросил, не заберу ли я их в Нью-Йорк. В самолете я решила что-нибудь почитать, открыла портфель и наткнулась на них. — Мег закрыла лицо руками. — Не могу поверить. Сначала я подумала, что это заявки на оплату, но потом рассмотрела их повнимательнее. — Она пожала плечами. — Любопытство — мой порок. Раньше я никогда не смотрела на визирующие подписи. Но тут попались бумаги на одну из моих книг, и я решила проследить, как это отражено в документах. Я заметила, что файлы подписывал Джей, причем брал их вечером, а возвращал следующим утром. — Мег глотнула кофе. — Поскольку он проводил много времени, вникая в дела компании, то это не показалось мне странным, но все-таки я насторожилась. Просмотрела другие документы, там тоже была его подпись — не всегда, но часто.
— Я не понимаю, — сказала Эмма. — Почему только на этих документах? И почему Фрейзер не обнаружил ничего подобного здесь?
— Потому что это были старые счета годичной давности. Тогда еще не началось расследование, и отец сам ничего не знал.