Ну да, подумал Ильтен. Если бы дочь что-то категорически не устраивало, она не стала бы избивать идиотов, наехавших на Ардена, а добила бы его вместе с ними.
— Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь стать женой господина Ардена? Что с ним не так?
— У него борода, — буркнула Вера.
Ильтен уставился на дочь. Вот уж чего не ожидал. У мужчины борода, надо же. Выкатила бы заодно претензию, что у него член. А нет, это ж ей нравится.
— Вера, ты сейчас серьезно? — аккуратно поинтересовался Ильтен.
— Она колется, — насупилась Вера.
Ильтен едва не всплеснул руками.
— Вера, знаешь, чем хороша борода? Ее в любой момент можно сбрить.
— А он не хочет!
Хоть смейся, хоть плачь.
— Если так рьяно желает на тебе жениться, захочет. Могу настоять на включении пункта о бороде в брачный договор.
— Да? — заинтересовалась Вера. — А можешь устроить, чтобы бороды не было, но без брака?
Да что за затык такой?
— Дочка, — сказал он со спокойствием, которое нелегко далось, — объясни мне, что ты на самом деле имеешь против брака с господином Арденом. Я должен знать. Иначе я не смогу подобрать тебе подходящего жениха до совершеннолетия, и пойдешь за кого попало.
Она посопела.
— Пап, ну как ты не понимаешь? Замуж за учителя — это все равно что никогда не закончить школу.
— Мне казалось, ты любишь учиться, — заметил Ильтен.
— Я люблю узнавать новое, а не выслушивать лекции по любому поводу. Папа, ты представляешь себе жизнь с учителем? Все эти «та-ак», «чему я тебя учил?», «почему ты не сделала домашнее задание?», «давай-ка повторим еще раз»… И так до самого конца! Я люблю учиться, но не хочу быть в роли школьника вечно. И еще он все время прав, прямо ужас! И фиг поспоришь!
Ильтен вздохнул. По-хорошему, надо бы велеть дочери выкинуть блажь из головы и готовиться к удачному замужеству. Будь он по-прежнему диспетчером, так бы и поступил с любой невестой. Но дочка своя, а Арден чужой, и если учитывать чьи-то иррациональные хотелки, то — ее.
Ильтен попытался так обставить отказ, чтобы Арден не обиделся. Дождавшись, пока тот выпишется из больницы, вернется в Ноккэм и выйдет на работу, пригласил в бар, угостил хорошим коньяком. Речь повел мягко: дескать, рано еще дочке идти замуж, пусть в школу походит, пока есть возможность. Он, Ильтен, против брака в перспективе ничего не имеет, на предмет отношений с дочерью не возражает, а если господин Арден будет и в дальнейшем заботиться об интересах Веры, то даже одобряет. Но до окончания школы еще много времени, за которое может появиться более подходящий жених, и господин Арден должен понимать…
Арден покивал, конечно. Глупо было бы ожидать, что господин Ильтен уцепится за первое же предложение. Тем более от облажавшегося учителя, который втравил девушку в неприятности и не сумел ее защитить. Понятно, чего уж там. Отец будет искать партию повыгоднее. Может, еще и повезет, если не найдет… Но пока надо считать везением, что он не нажаловался директору и не запретил девочке видеться с Арденом вне школы.
Насчет бороды Ильтен не стал ничего говорить. Бороду сбрить ничего не стоит, но характер просто так не изменишь. Может, со временем все образуется, и Вера будет готова его принять, но если нет, то не о чем и речь вести.
Разошлись в целом довольные друг другом и слегка пьяные. На этой волне Ильтен совершил ошибку, о которой быстро пожалел: поведал Терезе о том, как ловко решил вопрос с господином Арденом. Почему-то она не оценила.
— Что?! Ты обалдел, что ли? Как ты мог позволить этому драному педофилу спать с Верой?
— Ну почему педофилу? — Ильтен увернулся от полетевшей в голову чашки. — Вера вполне созрела. Посмотри на нее: настоящая девушка! Скоро ее будет невозможно выдавать за мальчика.
— Не морочь мне голову! — Еще минус чашка. — Ты разрешил чужому мужику приставать к своей дочери!
— Тереза, уймись! По-твоему, кто должен заниматься с ней любовью, если не чужой мужик? Господин Арден — отличный выбор. Обеспеченный, опытный, серьезный. Если бы наша дурочка не раскапризничалась, уже была бы за ним замужем.
— Даже не думай отдать Веру замуж, не посоветовавшись со мной! И если этот мерзавец до нее дотронется, я пойду в школу и разнесу ее по камешку!
Бэмс! Это блюдце. Аккурат в лоб. Картинка перед глазами заплясала, и он тяжело осел на стул — хорошо, хоть не промахнулся.
— Рино, ты чего? — всполошилась Тереза. — Сердце? Нет? Тебе больно?
Вот вроде бы плохо, но он, невзирая ни на что, любил такие моменты. Тереза сразу утрачивает агрессивность, виновато суетится вокруг него. Отрадно.