— Он там? — шепотом спросил Фарн, покосившись на живот.
Вера кивнула.
— Хотите погладить?
— А можно? — Он слегка испугался.
Она улыбнулась и приоткрыла полу халата.
— Ни фига себе, — пробормотал Фарн, осторожно прикоснувшись. Живот был теплым и тугим. Фарну почудилось, что внутри кто-то пошевелился, и он отдернул руку. — Так вы правда девушка, Ильтен?
— Что вам еще показать, Фарн?
Она засмеялась, словно колокольчик прозвенел — а прежде Фарн и не замечал, что у Ильтена такой мелодичный смех. У нее. Полы халата разошлись полностью, губы приблизились, и его бросило в жар. Похоже, он внезапно провалился в сон, и ему снились цветные сны, одновременно причудливые и поразительно реалистичные. А когда он пришел в себя, обнаружил, что совершенно раздет — это же неприлично, вспомнилось поучение старших, а потом пришли картины из сна, куда более неприличные, и он покраснел — весь залился огненным румянцем, как у рыжих бывает.
— Это был не сон, да?
— Да. — Вера завернулась в халат.
— Но… разве так можно? — Голос крепкого парня прозвучал почти жалобно.
— Только так и можно, Фарн. — Она одарила его незнакомым до сих пор взором, добродушным и снисходительным. — Именно так дети и появляются. Одевайтесь, я все-таки заварю чай. — И она взъерошила ему вихры, прямо как госпожа Ильтен.
Они сидели на кухне, прихлебывая чай и ничего не говоря, погруженные в свои впечатления. Вера прислушивалась к себе; ребенок спал. Фарн тихонько сопел, что выдавало усиленную работу мысли. Такой милый, горячий… Прямо как Дени, только еще наивнее — ничего не умеющий и не понимающий.
— Вы на него совсем не похожи, — вымолвил Фарн.
— На кого? — Она удивленно подняла бровь.
— На Веру Ильтена. Моего школьного товарища. — Он потупился. — Лицо то же, но все по-другому.
— Вы правы, — невесело усмехнулась она. Она это почувствовала гораздо раньше, в тот самый день, когда не пошла в школу. — Ильтена Железные Яйки больше нет. Скажите ребятам, что он тяжело заболел и умер. Но вы будете знать, что я жива и у меня все хорошо. Так что не надо жалеть о нем.
Он помолчал.
— Можно мне как-нибудь еще прийти?
— Запрещать не стану, а смысл? Долгие проводы — лишние слезы. Я скоро выйду замуж, Фарн, и уеду на Т1.
— А я уеду на Т2, — сказал он. — Бить зохенов. Помните, мы собирались вместе… — И не договорил.
— Удачи вам, Фарн. Поберегите себя: не хочу, чтобы вас сожрал зохен.
Он наконец выдавил смущенную улыбку:
— Спасибо.
Арден свою печаль старался не показывать. Зачем портить настроение беременной женщине? Оно и так в миноре. А то, что ему не легче — кого это волнует? Ему осталось совсем немного. Скоро за его женщиной приедет муж и увезет с собой. И ее, и ребенка. Вероятно, Арден не успеет подержать его на руках. А еще вернее, ему не позволят. И правильно, во избежание всяческих безумств, на которые он мог бы пойти от отчаяния. Но нет, он обязан владеть собой. Он будет молча смотреть издалека, как его дитя несет к машине чужой мужчина. Пусть даже такой умный и воспитанный, как профессор Терм, все равно невыносимо горько.
Ардену так хотелось сделать что-нибудь для сына! Оставить девочке для него что-то, напоминающее о настоящем отце. Он спросил ее, примет ли она пуховое одеяльце, она благосклонно кивнула, и на следующий день он передал ей сверток, перевязанный голубой ленточкой. Но одеяльце — это так мало. Это просто теплая тряпка. Оно не погладит, не утешит, не рассмешит.
— Ой, вы взяли с собой Пуфика? — Вера забыла о положенном приветствии и о рекомендованном покое и пару раз подпрыгнула. — Иди сюда, милый. — Она потянула зверька к себе, защекотала пушистое пузико. — Как здорово, я уже по нему соскучилась!
Конец отношений — когда скучают не по тебе. Когда «иди сюда, милый» говорят не тебе. Иррасу всегда нравилась Вера. И не только ему, но именно его сейчас тискали и целовали в теплый нос. Пуфик блаженно мурчал, разрывая сердце. Его будет ужасно не хватать.
— Ильтен, — произнес Арден, сглотнув комок в горле. — Я хочу, чтобы вы взяли Пуфика на Т1.
— Правда? — Лицо почти целиком зарылось в рыжий мех, но серые глаза наружу, и в них засветилось искреннее счастье. — Вы дарите его мне?
Он молча кивнул.