- Шлюха!.. - яростно прошептал Бран, приподнимаясь на локтях.
- А то вы не этого хотите! - прошептала в ответ Иджерна. Ее щеки снова пылали, а глаза горели. - А то вы не знаете, что делаете!
Ее пальцы с неожиданной силой сжались на затылке у Брана, больно потянули за волосы. Ворон ахнул, и тут уже Иджерна закрыла ему рот поцелуем.
Бран, не удержавшись, упал на нее всем телом, прижав к крышке сундука. Иджерна глухо застонала.
Тут Бран сообразил, что его рука уж справилась с ворохом иджерниных юбок и добралась до прохладного шелка чулок.
Для удобства ему пришлось перевалиться на бок, и тут же раскрытая кисть Иджерны скользнула вниз по его камзолу и легла на гульфик как на гриф лютни.
Бран замер: сердце колотилось у него в горле, пока Иджерна впервые сжимала и ласкала его напряженный член - пусть даже сквозь толстую расшитую материю.
- Раньше он никогда не был таким большим... - прошептала Иджерна и потянула за завязку.
"Ты никогда не должен спать с Иджерной! Никогда, понимаешь?" - услышал вдруг Бран голос Ловчего.
И он порывисто вскочил, сбросив с себя руки Иджерны.
Отвернулся, оперся о дверной косяк, тяжело дыша, глядя перед собой и ничего не видя. Сквозь звон крови в ушах было слышно, как за спиной шуршит шелк.
- Это случилось на Бельтейн, - раздался вдруг голос Иджерны
Бран вздрогнул и обернулся. Иджерна сидела на сундуке, сложив на коленях руки и глядя перед собой.
- К нам должны были съехаться множество гостей, - продолжала она, - но зима выдалась снежная, а весна - поздняя, так что к началу мая дороги еще были как реки, а тропки - как ручейки, и народу добралось немного.
Фредерик приехал с отцом, он был младшим из трех братьев, и, как у нас говорят, в наследство ему полагалось три вещи: ощипанный петух, дырявый мешок да палка от забора. Рыцарь куриного брода. А я была завидная невеста...
Тот день, первый день мая, выдался таким ярким и свежим, все цвета были как краски, которыми иноземный художник нарисовал ангелов на задней стороне материна зеркала: это зеркало привез из Италии отец, когда ездил со Старым Сычом за вашей матушкой, королевой Бьенпенсантой. Небо такое, как будто рай видно, после зимы радуешься каждому листочку, каждой травинке. Уже желтела в траве калужница, будто лепрекон рассыпал свой клад, и набухли белые почки на яблонях. В такой день кажется, что вся жизнь впереди, а то был последний год моей счастливой девичьей жизни: после Лугнасада заболела мать. Она умерла на Осенины, а в Самайн отец отвез меня к Сычу.
А Фредерик... я знала его с детства, но в этот раз он явился кавалер кавалером: отрастил за зиму бородку и держался как взрослый, даже руку поцеловал и обращался ко мне "домнисель Иджерна", чего за ним прежде не водилось. Но он отправился со мной гулять в сад как тогда, когда мы были маленькими: детям скучно долго сидеть за столом. И там, в саду... он взял меня на руки и перенес через лужу, чтобы я не замочила башмачки. И я поняла, что он явился с намерениями. И я сказала, что все-таки промочила ноги и пусть он посадит меня на ветку яблони. Сбросила башмачок и задрала ножку: вот, пощупай сам, чулок мокрый. Он, слава господу, понял, к чему я клоню, поскольку чулок был совершенно сухой.
Пятка за пальчиками, лодыжка за пяткой, икра за лодыжкой, коленка за икрой... через четверть часа мы с ним уже целовались, а его рука оказалась у меня под юбкой.
- И ты хочешь сказать, что такое у вас было первый раз! И вообще первый раз! - не выдержал Бран.
Иджерна подняла на него свои голубые глаза:
- Именно так все было. То есть, я не знаю, какой это раз был у Фредерика, а мне под юбку лазили первый раз, - твердо ответила она.
- Откуда ты тогда знала, как и что!?
Иджерна пожала плечами:
- Неужто вы, сир, по уности лет не бегали в Бельтейн подсматривать, чем занимаются парочки под кустами? - удивилась она.
Бран отвел глаза:
- В городе все не так...
Иджерна помолчала, а потом заговорила снова:
- Дальше все было, как я сказала. Он, конечно, хотел всего и сразу, но я девица разумная и согласилась одолжить ему то, что у меня между ног, если он даст в залог то, что между ног у него.
Бран нахмурился:
- Это как?
Иджерна покачала головой и чуть улыбнулась:
- Все просто: пока ты держишь член парня, он не окажется там, где не надо, я ведь столько наставлений выслушала о пользе девственности... - она вздохнула.
- Я уперлась ногой в другую ветку, чтобы ему было сподручнее меня ласкать, а сама крепко держала его игрушку, пока он жарко целовал меня, шептал нежные слова между вздохами... А потом.... а потом было так, как с вами, - Иджерна потупилась: - Сладко. А когда он спросил, хочу ли я быть его невестой, я сказала "да".
Потом он просил у родителей моей руки - не совсем прямо, но с определенностью. Отец выразился в том смысле, что я еще совсем дитя, а Фредерику некуда привести молодую жену: пусть-де сначала покажет себя. Нерушимого сговора не было. И Фредерик уехал служить во флот: он сказал, что там можно быстро выдвинуться и разбогатеть, если случится напасть на испанский галеон, везущий золото или серебро из Нового Света. Обещал, что вернется через два или три года и тогда мы поженимся...
- Ты никогда мне об этом не рассказывала.
Иджерна склонила голову.
- Верно. Просто после Сыча все, что было прежде, словно превратилось в туман, в дым, сгорело, как будто никогда не было. Или было с другим человеком, не со мной. И про Фредерика, клянусь Пресвятой Девой, я правда не вспоминала, пока не увидела его три дня назад. Не думала, ни разу, даже во сне не видела. А когда увидела наяву...
Он, оказывается, писал мне. Конечно, я этих писем в глаза не видела. Не получив ответа, написал своим родным: дескать, не приключилось ли с Иджерной какой беды? Те уклончиво отвечали, что я жива, но обстоятельства мои переменились так, что о браке думать больше не приходится. Фредерик не знал, что думать. Боялся, не ушла ли я в монастырь. А может, окривела или заболела чем-то таким, что делает женщину неплодной.
- И он ничего не слышал про нас с тобой?
- Только то, что король взял себе на ложе девицу из малого дома и та принесла ему сына, - и вовремя: надо же, говорят люди, быть уверенным, что Ворон не посрамит Галлию в браке с дочерью императора.
Бран хмыкнул.
- Ему были неинтересны сплетни про королевский двор. Он не собирался задерживаться в Каэрране, хотел сразу ехать домой, чтобы жениться на мне, даже если я превратилась в уродину или обесплодела. Или похитить меня из монастыря, если я принесла обеты.