— Гримий и Остий близнецы, — пояснила она и всхлипнула. — Были!
Я свирепо посмотрела на Даррена, но тот в ответ смотрел таким непонимающим взглядом, что мне даже ругаться расхотелось. Нет, серьезно? У вас в доме два одинаковых мужичка с одинаковыми лысинами, а ты даже не считаешь нужным прояснить ситуацию!
— А чем докажешь, что ты Остий? — я решила не терять надежды. Одну мою подозреваемую уже убили, нехорошо, если я также потеряю и второго! Эдак и впрямь на меня подумают. Я обвиняю человека — и он умирает! Эффектно, но не эффективно!
Мужик вытер несуществующие слезы и злобно уставился на меня из-под насупленных бровей.
— У меня вообще-то брат умер, если ты не заметила! — скрипучим, а не таким пафосно-срывающимся голосом как минуту назад, произнес он.
Но я была неумолима.
— А вчера любимый, я надеюсь, племянник, — парировала я ему. — Но не видела страданий тут ни у одного, ни у почти невесты…
Клементина на этих словах смущенно потупилась.
— … Ни у ближайших родственников!
— У меня брат — самый ближайший родственник, — буркнул мужик, ничуть не смутившись. Наглый, зараза! — Еще жена, дети и дальше другие всякие. А брат умер!
— Что брат умер — я верю, но какой? — если он собирался меня отвлечь, у него ничего не вышло. Это даже Звояру не удавалось и ректору. А они оба на студентах вон сколько времени тренировались! Но я ответа на свой вопрос добьюсь, чего бы мне не стоило.
Вместо ответа мужик воздел верх руку и в его кулаке возник огромный огненный шар. Прямо-таки жарко стало!
На всякий случай я подняла лопату, защищая себя и жмущегося к моим ногам Клему и решила уточнить:
— У вас в семье что, и стихийники есть? Что за ерунда тут вообще творится!
Второй раз мне пришло на ум, что маги всё-таки чокнутые. Вместо того, чтобы развивать дар семьи, они закапывают медиумов под клумбой, зато растят в одном доме стихийного мага и некроманта, хотя они друг другу противопоказаны! Хуже только целители!
— Я не стихийник, — буркнул видимо всё-таки Остий. — Просто во мне почти вся магия двоих.
Мне стало грустно. Бедолага Гримий! Мало того, что брат еще в материнской утробе высосал почти всю магию, и ему приходилось расти с тем, кто получил всё, так еще и дальше получалось только хуже. Они были оба довольно страшненькие и плюгавые, но у Остия была жена, дети и как минимум одна любовница. А у Гримия даже работа была не настоящая. Потому что никто всерьез не мог рассчитывать, что маги будут договариваться с инквизиторами!
— Ладно, — я надеялась, что выгляжу достаточно уверенной в себе и ничуть не расстроенной неудачей. — А как он погиб?
— От кровопотери, — буркнул Остий. — Что-то порвало его рот. Крови натекло так, словно ему вспороли брюхо. Через рот.
Мы переглянулись с Дарреном. Всё понятно. Паук! Он же был на государственной службе! Чтоб его ведьмы грызли, такую стройную теорию мне сломал! Я надеялась, что злодеем всё-таки будет он. Это так хрестоматийно — брат отца, убивающий племянника. Ну и какая разница, что он двоюродный! К тому же откуда-то у Кристанс взялся паук! Через поцелуй к тому же. Гримий подходил как нельзя лучше, но умер. Неужели хотел кому-то рассказать что-то важное?
Какая же морока выстраивать заново всю линию вероятного преступления! Да еще второе тело и почти что никак не связанное с первым! Я хищно посмотрела на Остия, представляя, как здорово было бы, если бы умер он! Столько сразу версий, кто убийца!
А кому мог понадобиться скучный Гримий? По уму только Бриен мог хотеть его смерти, чтобы занять это никому не нужное место, но Бриен был занят — сначала чуточку умер, потом таскался за мной всё время.
— Предлагаю посмотреть, что там не так, — предложил Даррен. — Остий, чтобы тебе снова не ходить туда… распорядись пока отнести Кристанс в склеп, похороним всех умерших после того, как я открою купол.
Я хотела было заикнуться про лавандовую спальню, в которой жаждала оказаться Кристанс, но плюнула. Не мое дело! Тем более в устах Даррена эта фраза прозвучала та-ак кровожадно, что я с подозрением на него уставилась.
Его вообще тут не было, когда все началось, но вдруг всё затеял именно он? Увидел, как кружат вокруг любимого брата стервятники и придумал план. Чуть-чуть не рассчитал, и эти гаденыши успели похоронить Бриена, но в результате всё сложилось неплохо.
— А что, до склепа купол раскрыт? — удивилась я. Нет, зная, что они даже какую-то бабку похоронили под клумбой, я могу предположить, что склеп у них в районе кухни, но лучше уж уточнить.
— Я раскрыл купол не только над домом, но и над садом, мало ли, тебе захочется поковыряться в могилах, а я тебя в доме запер, — любезным тоном произнес Даррен. — Уж лучше ты разворуешь побрякушки моих предков, чем разворотишь пол в столовой, там досочка к досочке красное дерево.
— Залито кровью Кристанс и пробито копьем, — буркнула я.
Стало стыдно. Я ведь не ворую на самом деле, правда же? Мертвецы отдают то, что им не нужно. Вот была дамочка одна — уши давно отвалились, голый скелет, какие уши! А сережки памятные были. Бриллианты с голубиное яйцо! Я не взяла. Они же памятные!
— В общем, сад для прогулок открыт, — продолжил Даррен, словно ничего особенного не сказал до этого. — Остий, где Гримий?
— В своей спальне, — буркнул тот и пошел к Кристанс. — Поднимать не будешь?
— Уже поднимал, — махнул рукой Даррен. — Ничего не узнал, ни словечка.
Я открыла рот и тут же закрыла. Про душечек говорить не стоило. Да я их и не видела сейчас. Словно пропали и не было!
От ужаса, что я потеряла такой необычный дар, я чуть было не выругалась, но тут поняла, что снова вижу душечек. Ну точно же! Пока я не смотрю на них, они становятся малозаметными, точно всякие мелкие лесные духи. Вух, напугали!
Заодно посмотрела на душечек всех присутствующих. У Остия маленький пузан сидел на плече, свесив ножки. Выглядел он мрачным, но не убитым горем. Наверное, таким маленьким горе было и вовсе не понять.
Душечки Даррена и Бриена, едва поняли, что я их вижу, начали кривляться и изображать маленькими ручонками знаки ну те самые… больше похожие на округлости правда Клементины, чем мои, но наверняка они имели ввиду, что я ужасно влипла. А я и без них знала, что попала! Могли бы и не дразниться.
Зато я могла снова поговорить с душечкой Гримия! И никакой паук мне тут не мог помешать! Это меня взбодрило и по темной лестнице я поднималась с воодушевлением, хоть и не без опаски. На такой лестнице в моих туфлях навернуться — нечего делать! А эти вот двое хоть бы какой светляк засветили!
Я только вспомнила, что я и сама могу «засветить светляк» и не хуже прочих, просто не привыкла еще думать о себе как о сильной магичке, как вдруг почувствовала, что кто-то обхватил меня за талию. Подавив первое желание заорать и двинуть лопатой, я поняла, что мне просто помогают подняться в темноте.
Рука была теплая и приятной тяжестью давила на талию, в то же время помогая мне идти точно по ступенькам. К сожалению, и не только в теперешней ситуации, но и вообще большому сожалению для любителя шляться по кладбищам, я, пусть и неплохо ориентировалась на открытом пространстве даже ночью, но совершенно не видела в темноте. Вот ничегошеньки!
Чувства мои обострялись до предела — я могла почуять упыря за десять шагов, услышать сторожа за двадцать, а ощутить близость теплого живого человека на расстоянии вытянутой руки. Но сейчас с двух сторон от меня шли два таких вот теплых человека и, хоть убей, я не знала, кто из них двоих обнимал меня за талию!
Вдруг снизу лестницы раздалось призывное мяуканье. Мой Клема, забытый мною в столовой, торопился догнать свою хозяйку! Даже стыдно стало!
— Надо подождать, — прошептала я совсем тихо, чувствуя, как на талию ложится вторая рука. Кажется, того же самого человека. По крайней мере, я на это надеялась. Мне было приятно это неожиданное объятие, а вот если это руки двух разных братьев, и их пальцы встретятся на моей талии — нет уж, для меня это перебор!