Декс перебивает.
— Я не был пьян, — спокойно, но твердо говорит он.
Не был пьян?
Будто прочитав мои мысли, он продолжает:
— Я хочу сказать, что, конечно, немного выпил, то есть в какой-то мере соображал чуть хуже, чем обычно, но понимал, что делаю, и даже, кажется, хотел, чтобы это случилось. То есть я сознательно это сделал. Не то чтобы спланировал заранее, но я и раньше об этом думал.
Когда? В университете? До или после встречи с Дарси?
Вдруг вспоминаю один случай, который произошел до его знакомства с Дарси, когда мы готовились в библиотеке к экзамену. Было уже поздно, нас слегка разморило — совсем ошалели от недосыпа и переизбытка кофеина. Декс начал подражать Зигману, цитируя его излюбленные словечки, а я до слез хохотала. Когда наконец я пришла в себя, он перегнулся через стол и стер слезинку с моего лица. Совсем как в кино, только там обычно плачут от горя. Наши взгляды встретились.
Я первой отвела глаза и снова уткнулась в книгу. Печатный текст так и прыгал перед глазами. Под страхом смерти я не смогла бы сосредоточиться на том, что читала. Все время ощущала прикосновение его руки к моему лицу. Потом Декс предложил проводить меня до моей комнаты. Я вежливо отказалась, сказав, что хочу побыть одна. Ложась спать, я решила, что у меня разыгралось воображение и что Декс всего лишь оказывает мне дружеские знаки внимания. Он просто любезен.
И все же потом я иногда гадала, что было бы, если б я тогда не перестраховалась и согласилась на его предложение. Думаю об этом и сейчас.
Декс продолжает разговор.
— Конечно, я уверен, что этого больше не случится, — твердо говорит он. — Так ведь?
Последнее слово он произносит с надеждой, почти жалобно.
— Так. Никогда-никогда, — говорю я и тут же сожалею, потому что это звучит по-детски. — Это была ошибка.
— А я не раскаиваюсь. Должен бы, да не могу, — отвечает он.
Просто рок какой-то, думаю я, но ничего не произношу. Просто сижу молча и жду, когда он что-нибудь скажет.
— В любом случае, Рейчел, мне жаль, что я поставил тебя в такое положение. Но наверное, ты знаешь, что я чувствую, — заканчивает он и нервно смеется.
Соглашаюсь и говорю, что надо жить дальше, а об этом забыть — ну и все прочее в том же духе, ради чего, как мне кажется, Декс и звонил. Мы прощаемся, я вешаю трубку и удивленно смотрю в окно. Разговор, который должен был все расставить по своим местам, еще сильнее меня взбудоражил. Я не знаю, как успокоиться.
Встаю, выключаю свет, спускаюсь вниз и пытаюсь выкинуть Декса из головы. Но пока я дожидаюсь поезда, мои мысли все время возвращаются к нашим поцелуям в лифте. Чувствую прикосновение его волос. Вспоминаю его в моей кровати, полуприкрытого одеялом. Эти моменты я помню лучше всего. Они — как фотографии бывшего парня. Ты в отчаянии хочешь их выбросить, но никак не можешь найти в себе силы. Вместо этого хранишь их в старой картонке из-под туфель в углу шкафа, воображая, что ничего страшного от этого не случится — даже если тебе захочется открыть коробку и вспомнить старые добрые времена.
Глава 4
Через несколько дней наступит лето, и потому все, о чем Дарси в состоянии говорить, — это Хэмптонс. Она постоянно звонит и пишет мне, сообщая о праздниках в честь Дня памяти, о бронировании столиков и о распродажах, где мы непременно найдем самые модные летние платья. Конечно, я просто в ужасе. Как и в предыдущие четыре года, мы снимаем на лето дом вместе с Дарси и Дексом. В этот раз компанию нам составляют Маркус, Клэр и Хиллари.
— Как вы думаете, может быть, снять дом целиком? — по крайней мере в двадцатый раз спрашивает Дарси. Она все повторяет по три-четыре раза. Посетители за соседними столиками чувствуют угрызения совести, когда она покидает кафе.
— Нет, половины будет достаточно. Целого дома всегда оказывается слишком много, — говорю я, зажимая трубку между ухом и плечом, и одновременно продолжаю дописывать меморандум относительно различий в страховой системе Флориды и Нью-Йорка.
— Ты за компьютером? — спрашивает Дарси. Она хочет, чтобы я занималась только ею.
— Нет, — лгу я и стараюсь тише стучать по клавиатуре.
— Лучше не...
— Нет, нет.
— В общем, мне кажется, ты права, и полдома действительно лучше. В любом случае лучше сэкономить, ведь придется еще делать уйму покупок к свадьбе.
Свадьба — следующая после Хэмптонса тема, которую я предпочла бы обойти.
— Ага-а...
— Так ты поедешь с нами на машине или доберешься поездом?
— Поездом. Не знаю, смогу ли я выбраться с работы в нужное время, — отвечаю я, думая о том, что не хочу оказаться в машине вместе с ней и Дексом. Не видела его с тех пор, как он ушел на рассвете из моей квартиры. И с Дарси мы не встречались со дня рождения.
— Да? А я думала, мы поедем вместе. Почему бы тебе действительно не ехать с нами? Особенно если учесть, что поездка долгая. Ну же, соглашайся!
— Посмотрим, — говорю я, точь-в-точь как мать — ребенку, закрывая тему.
— Никаких «посмотрим». Ты едешь с нами.
Я вздыхаю и говорю, что мне в самом деле надо работать.
— Ладно. Занимайся своей жутко важной работой. Так как насчет вечера?
— А что у нас вечером?
— Ты что?! Все забыла? Только не говори, что задержишься допоздна, ведь ты же мне обещала! Бикини!
— Ах да, — говорю я. Действительно забыла, что обещала идти с ней покупать купальники. Одна из самых неприятных обязанностей. Все равно что драить туалет. — Да, конечно. Я пойду.
— Великолепно. Встретимся у прилавка с йогуртами в универмаге «Блуми». Помнишь, рядом с отделом, где одежда для полных? Ровно в семь.
Приезжаю на Пятьдесят девятую улицу на пятнадцать минут позже оговоренного времени и вбегаю в магазин. Как бы Дарси не обиделась. Не хотелось бы потом ее умасливать. Но она, вполне довольная, сидит за столиком и уплетает холодный клубничный йогурт. Улыбается и машет мне. Я делаю глубокий вдох и вспоминаю, что алая буква на моей груди невидима посторонним взорам.
— Привет, Дарси.
— Привет-привет. О Господи, я, такая жирная, собираюсь мерить купальники. — Она ложечкой тычет в свой живот. — Уже смирилась с тем, что я толстушка.
У меня глаза лезут на лоб.
— Ты толстушка?
Эта история повторяется каждый год в течение всего купального сезона. Да черт возьми, буквально каждый день! Ее вес — постоянный источник дискуссий. Она говорит мне, что поправляется, тогда как на самом деле не выходит из разумных пределов — но это, по ее жестким стандартам, слишком много. Идеал Дарси — двадцать три дюйма в талии (как мне кажется, чересчур мало). Съев пакет чипсов, она пишет мне: «Останови меня! Помоги! Перезвони как можно скорее!» Но когда я перезваниваю, она спрашивает: «Разве какие-нибудь пятнадцать граммов — это так уж много? » Мне досадно, что хотя Дарси выше меня на три дюйма, при этом она на два килограмма легче. Когда я ей говорю об этом, она отвечает: «Потому что у тебя грудь больше». Но не на два же килограмма!
— Дарси, такая, как есть, ты выглядишь прекрасно.
Лично я далека от полноты, но когда она начинает ныть — это все равно что я стану жаловаться слепому, что мне приходится носить линзы.
— Я толстая! — настаивает Дарси. — Безнадежно толстая. Обжираюсь за обедом. Скажи, я не буду похожа в своем подвенечном платье на корову? — Докончив есть йогурт, она бросает стаканчик в мусорную корзинку. — Ведь еще есть время, чтобы сбросить вес?
— Куча времени, — отзываюсь я.
А у меня еще куча времени, чтобы забыть, как мы с
твоим будущим мужем занимались любовью.
— Да уж, мне надо взять себя в руки, или придется отовариваться здесь.
Дарси мотает головой в сторону отдела с одеждой для полных женщин и не подумав взглянуть, есть ли в пределах видимости покупательницы. Говорю ей, что это глупо.
— Кстати, — сообщает она, когда мы поднимаемся на эскалаторе на второй этаж, — Клэр сказала, что мы слишком стары для бикини. Что нам подобает носить закрытые купальники. Что ты об этом думаешь? — Ее тон красноречиво дает понять, что думает о мнении Клэр она сама.