Мы с Дексом поднимаемся на лифте и идем по коридору к моей двери. Я полна предвкушением и с нетерпением жду его прикосновений. Садимся на кушетку. Он берет меня за руки, и мы начинаем целоваться так страстно, что это само по себе уже кажется сексом. Что-то серьезное и одновременно жуткое. На ум приходят проповеди в воскресной школе и десять заповедей. Но это не измена. Мы оба свободны. Пока. Я все выбрасываю из головы, когда целую Декса. Чувства вины больше не будет — все время, пока мы вместе.
Внезапно нам кажется смешным ютиться на кушетке. Моя кровать будет куда удобнее. Ничего не случится, если мы просто туда переберемся. Это страхи подростка. А я — взрослая женщина с определенным жизненным опытом (хоть и очень ограниченным), я в состоянии контролировать себя в собственной же постели. Встаю и веду его через всю комнату. Он следует за мной, все еще держа меня за руку. Мы садимся в изножье кровати, и Декс снимает мокасины. Они надеты на босу ногу. Он шевелит большими пальцами и потирает ноги одну о другую. У него красивые ступни с высоким подъемом и изящные лодыжки.
— Иди ко мне, — говорит он, притягивает меня к себе, и мы валимся на подушки. Он сильный и горячий. Мы лежим на боку, друг против друга. Декс опять целует меня, и я прижимаюсь к нему. Внезапно он останавливается, покашливает и говорит: — Как странно. Быть с тобой вот так. И в то же время — очень естественно. Может быть, потому что мы долго дружили.
Я понимаю, что он имеет в виду. Вспоминаю юридическую школу. Нас трудно было назвать лучшими друзьями, но в то же время мы были достаточно близки и потому знали друг о друге многое — то, что всплывает само по себе, когда твое внимание всецело сосредоточено на таких вещах, как расторжение контракта и компенсация за нанесенный ущерб. Припоминаю все то, что узнала о Дексе до того, как появилась Дарси. Он католик. В старших классах играл в баскетбол и собирался поступать в Джорджтаун. У него есть старшая сестра по имена Тесса, которая переехала в Корнелл и теперь преподает английский язык в школе в Буффало. Его родители развелись, когда он был еще ребенком. Отец женился второй раз, а мать лечилась от рака молочной железы.
Было и то, что я узнала от Дарси, — кое-какие интимные детали, о которых я частенько думала в те дни. Что он ворчит по утрам. Что каждый вечер делает не менее пятиде-сяти отжиманий. Что никогда не оставляет на столе грязную посуду. Что ему было очень плохо, когда умер его дед, — это был единственный раз, когда она видела Декса плачущим. Что до нее у него были две подружки, и одна из них, Сюзанна Коэн, аналитик в той же фирме, что и он, бросила его и разбила ему сердце.
Если все это сложить — я знаю многое. Но хочется большего.
— Расскажи о себе, — говорю я. Как будто нам по восемнадцать лет.
Декс дотрагивается до моего лица, проводит пальцем от лба до губ и останавливается на подбородке.
— Чур, ты первая. Ты очень загадочная.
Мне смешно.
— Это вряд ли, — говорю я, думая, что он перепутал загадочность и застенчивость.
— Точно. Ты всегда была как закрытая книга. Тихая, ни с кем не встречалась, хотя многие парни пытались приглашать тебя на свидания. Я никогда не мог понять тебя до конца.
Снова смеюсь:
— Вот так здорово! Я же многое тебе рассказывала, пока мы учились!
— Например?
Напоминаю некоторые детали своей биографии.
— Нет, я не об этом, — возражает он. — Есть более важные вещи. Чувства.
— Я ненавидела Зигмана...
— Это я знаю. Тебе было страшно до чертиков. А когда он тебя все-таки вызвал, ты задала ему жару.
— Ничего подобного! — Я вспоминаю, как с трудом продиралась сквозь дебри его казуистики.
— Именно так. Ты же не видела себя со стороны!
Отвожу взгляд, рассматривая чернильное пятнышко на одеяле. Он продолжает:
— Ты считаешь себя заурядной и обычной. Но это не так, Рейчел.
Не могу на него взглянуть. Лицо горит.
— Знаю, ты краснеешь, когда смущаешься. — Он улыбается.
— Нет!
Прикрываю лицо рукой и смотрю на него с возмущением.
— Да. Ты очаровательна. И сама не знаешь, в чем твои преимущества.
Никто, даже мама, никогда не называл меня очаровательной.
— Ты прекрасна. Абсолютно, потрясающе прекрасна, притом самым естественным образом. Похожа на статуэтку из слоновой кости. На модель художника. Сама естественность. Неискушенность.
Я прошу его остановиться. Пусть даже мне и нравится то, что он говорит.
— Но это правда!
Хотелось бы верить.
Он целует меня в шею, левой рукой касается моего бедра.
— Декс...
— Да?
— Кто тебе сказал, что я ни с кем не хотела встречаться в университете?
— Ведь не встречалась же? Ты пришла туда учиться, а не амурничать. Это было ясно.
— Я встречалась с Натом.
— Но далеко вы так и не зашли.
— Он не решался пригласить меня на свидание, пока мы не закончили университет.
— Смелый парень.
Закатываю глаза.
— Я чуть было не пригласил тебя на свидание, знаешь об этом?
Смеюсь.
— Правда, — говорит Декс; кажется, он слегка уязвлен. Смотрю на него с недоверием. — Помнишь, когда мы готовились сдавать «Правонарушения»?
Вспоминаю, как он вытер мне слезы. Стало быть, это что-то значило.
— Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
Киваю и краснею.
— Кажется, да. Когда я хотел проводить тебя до комнаты, ты отказалась. Отшила меня.
— Я тебя не отшивала!
— Ты думала только об учебе.
— Нет. Я просто тогда не знала... — Мой голос обрывается.
— А потом ты познакомила меня с Дарси. Мне показалось, что я тебя вообще не интересую.
— Я не подумала... не знала, что ты так меня поймешь.
— Мне нравилось проводить с тобой время, — говорит Декс. — И сейчас нравится.
Он смотрит на меня не мигая. Говорю, что из всех, с кем я раньше встречалась, у него самый пристальный взгляд. Декс улыбается и говорит, что всегда выигрывал в «гляделки». Я с вызовом таращусь на него — точно так же, как и он. Замечаю темное пятнышко у него на левой радужке, похожее на родинку.
Через несколько секунд моргаю. Он ослепительно, торжествующе улыбается и целует меня. Декс бесподобно целуется, ни один раз не похож на предыдущий — это частенько уходит, когда связь длится долго. Поцелуи Декса никогда не наскучат. Хоть бы он никогда не останавливался!
— Расскажи мне о Сюзанне, — говорю я, когда поцелуи заканчиваются. — И о той девушке, что была у тебя в последнем классе.
— Алиса? — Он смеется, заправляет мне прядь волос за ухо. — Что о ней сказать... Дело давнее.
Все знают, что, когда наклевывается новый роман, своих экс не обсуждают. Даже если тебе до смерти хочется узнать все в деталях с самого начала — то, что ты можешь пустить в ход потом. И вовсе не одни только Правильные Девушки вроде Клэр следуют этому принципу. Свидание с новым мужчиной — это начало для вас обоих. Перетряхивание прошлых романов к добру не приведет — и по определению заканчивается неудачей. Но если вспомнить о том, что Декс помолвлен, то разговор о бывших подружках выглядит безобидно.
— Ты их любил?
Мне отчего-то хочется это знать.
Он перекатывается на спину и сосредоточенно смотрит в потолок. Мне нравится, что Декс задумывается над вопросами, точь-в-точь как он это делал, когда сдавал экзамены. Помню, как он смотрел в пространство первые сорок пять минут из отпущенного на подготовку времени. Не написал ни слова, пока не продумал ответ целиком.
Он прокашливается.
— Алису — нет. Сюзанну — да.
Неудивительно, что Сюзанна всегда беспокоила Дарси. Она ведь хочет быть его единственной любовью! Помню, как она приставала в школе к Блэйну: «Ты ведь не любишь Кассандру? Нет? » — пока он наконец не ответил: «Нет. Только тебя, Дарси».
— Почему не Алису? — спрашиваю я. Лучше послушаю о той, кого он не любил.
— Не знаю. Она была славная девчонка. Очень славная. Не знаю, почему я ее не любил. Сердцу не прикажешь.