Ники никогда не задумывался о том, насколько эгоистичны его желания, — просто не видел для этого причин. Алиса была очаровательна, мила, умна (пожалуй, этим качеством его предыдущие пассии не обладали). Но главным ее достоинством была, безусловно, удивительная чувственность, которой Ники всю неделю не переставал восторгаться. Эта женщина его возбуждала, манила, будила страсть. Он обучал ее плотским утехам, и она оказалась удивительно способной ученицей. Она становилась все более уверенной в любовных играх, была жадна до наслаждений, и это подстегивало многим пресытившегося Ники. А главное — Алиса была отменным противоядием от скуки, которая его порой донимала. Нужно было быть глупцом, чтобы оставить ее.
Многие годы Николай, будучи человеком скептическим, аккуратно избегал постоянства в отношениях с женщинами, предпочитал заводить романы со светскими дамами, уже связанными узами брака, или же довольствовался дорогими шлюхами и актрисами, которым было достаточно щедрых подарков и туго набитых кошельков. Он никогда не брал на себя лишних обязательств и, будучи натурой независимой, ускользал от всех тех женщин, которые пытались его удержать. Если какая-нибудь из них становилась особенно настойчивой, он немедленно охладевал к ней и тут же рвал все отношения. Но сейчас, в угоду собственным эгоистичным потребностям, Ники готов был пойти на определенные уступки. Он хотел поселить Алису в своем доме, поскольку так ему было бы удобнее и приятнее.
Как-то днем, когда Алиса лежала в объятьях Ники, он вдруг сказал:
— Сегодня — наш последний день здесь. Утром я получил известие — в воскресенье государь устраивает смотр, в нем участвуют кавалергарды, и мое присутствие необходимо. Ты поедешь со мной. Сегодня вечером собери все необходимое. Утром я пришлю за тобой карету.
Алисе очень хотелось думать, что она ослышалась или неправильно поняла Ники, но — увы! — это было не так. Более всего ее шокировало то, что она, дворянка, получившая прекрасное воспитание и образование, мечтала только о том, чтобы забыть о муках совести, отвергнуть все, чему ее учили родители, и сказать просто — я поеду с тобой.
Но у нее была дочь, которую нельзя лишать возможности жить нормальной, упорядоченной жизнью. Иначе искушение сказать «я поеду» было бы слишком велико.
Горестно вздохнув, Алиса напомнила себе, что все и так должно было закончиться с возвращением домой господина Форсеуса. Это «нежданное счастье» (так она про себя называла то, что происходило) просто окончилось на несколько дней раньше.
— Я не могу, — спокойно ответила Алиса.
— Почему? — спросил Ники с легким раздражением. Он не привык получать отказ.
— Мне надо думать о дочери, — ответила она прямо.
Ники колебался лишь одно мгновение. Да, конечно, ему следовало вспомнить о ребенке. Дочь, сказала она. Как же ее зовут? Кажется, она говорила, но он забыл. Помолчав немного, Ники решительно сказал:
— Возьмешь ее с собой.
— Нет, я не могу, — повторила Алиса.
Ники, проснувшись окончательно, озадаченно спросил:
— Почему это? У тебя будет такой дом, какой пожелаешь. Я найму няню и гувернантку — естественно, англичанку: сейчас все предпочитают англичанок. Вот увидишь, я обо всем позабочусь.
Господи, ну почему она не может просто сказать «да»? Ники к ней так добр, и, бог тому свидетель, она заслужила хоть немного счастья за все эти годы страданий! Почему она не может сказать «да»? Алиса отлично знала, что, даже когда она наскучит Ники, он будет великодушен и обеспечит ее будущее. Всем своим сердцем она желала быть с ним. Но через то, что внушено человеку с детства, не так-то легко переступить.
— Нет, Ники, нет. Ничего не получится, — с грустью ответила Алиса.
Николай начинал сердиться не на шутку. Неужели она такая же, как все? Торгуется, хочет получить дом побольше и выезд получше? Неужели он обманулся безыскусной искренностью и невинным видом Алисы? Ему казалось, что нет, но, видимо, он ошибался…
Что ж, он заплатит столько, сколько она пожелает, если цена будет не слишком высока. Он хотел ее, и, черт подери, он был игроком — просаживал за ночь целые состояния. Наверняка то, чего она попросит, ему по карману.
— Скажи же, чего еще ты хочешь, — сказал он холодно, решив, что легко не сдастся.
— Мне ничего от тебя не нужно, Ники, — ответила Алиса удрученно. — Ты подарил мне неделю счастья, и я очень благодарна тебе. Я понимала, что все это закончится, когда мой муж вернется из Хельсинки. Прости меня. Мне надо думать о будущем своей дочери.
— Ты же сама говорила, что не можешь больше жить с этим садистом! — возмущенно возразил Ники.
Алиса тяжело вздохнула. За эту неделю, сама себе удивляясь, она успела рассказать Ники очень многое — поведала ему всю историю своего ужасного брака. Она рассказала, как в пятнадцать лет вышла замуж, как Форсеус требовал от своей жены-подростка, чтобы она удовлетворяла его извращенные желания. Рассказала о том, что после рождения дочери он на несколько лет оставил ее в покое, но недавно снова возобновил свои посягательства. Ей было стыдно говорить об этом, но после настойчивых расспросов Ники узнал, что ее муж получал удовлетворение, только истязая свою жертву.
Когда Алиса забеременела, тело жены вызывало у Форсеуса непреодолимое отвращение, а новорожденную Кателину он объявил дьявольским отродьем. Форсеус порой впадал в религиозный фанатизм (что часто случается с людьми, имеющими сексуальные отклонения), родимое пятно на ноге Кателины он счел печатью дьявола и с самого дня ее рождения отказывался смотреть на свою дочь.