Почему это вспомнилось ей сейчас? Из-за леса? Да, наверное, но ведь лес не пугал… Поля поудобнее перехватила большую сумку и поправила на плече ремень другой — поменьше. Нет, по дороге она точно не пойдёт. Как раз на ней какие- нибудь проходимцы встретиться могут, а через лес только свои ходят, местные. Успокоив себя такими мысленными аргументами, заранее заготовленными для бабушки, Поля сошла с пешеходной асфальтированной дорожки, чуть дальше переходящей в раздолбанную шоссейку с указателем "п. Залесье 5 км", отыскала начало тропинки и углубилась в лес — здесь не очень густой, но чем дальше, тем плотнее обступающий утоптанную узкую тропку.
Бабушка откуда-то всегда знала, когда Поля ходила через лес. Наверное, просто догадывалась, по каким-то неуловимым приметам распознавая чувство вины на лице и в поведении внучки. Но иногда Полине казалось, что бабушка Фаина просто — знала. И ещё казалось, что у неё какие-то свои, странные и загадочные отношения с лесом или — отношение к лесу…
Полине разрешалось ходить в лес с бабушкой, но не с мамой. Почему-то с мамой было опасно, а с бабушкой — нет. И всё это относилось именно к этой части леса, что лежала с одной стороны деревни. С другой, где редковатый лесок выбегал на берег небольшого озера, никаких запретов связано не было. Хотя другие жители деревни боялись, что дети могут утонуть. С точки зрения логики, это была куда более реальная опасность, чем все прочие. Но бабушка Фаина этого почему-то не боялась!
И даже говорила иногда: "Кому быть повешенным, тот не утонет." В детстве Полина об этом не задумывалась. А теперь вот с недоумением осознала, что это до странности нелогично.
Тёмное низкое небо над головой нахмурилось ещё больше и вспухло, будто там взбили перину — ту самую, Морозкину, и, видно, так оно и было, потому что стало холоднее и вокруг запорхали снежинки. Их становилось всё больше, и сами они становились больше, на глазах превращаясь в белые хлопья, падавшие на тёмные мокрые деревья, ещё не до конца лишившиеся разноцветных листьев, на пожухлую траву и на саму Полину, конечно.
Девушка поставила большую сумку прямо на тропинку — пока сухую, не раскисшую, наверное, целую неделю тут не было дождя, — сверху пристроила сумку поменьше и полезла за шапкой, которую предусмотрительно взяла с собой. Натянула шапку поглубже на замёрзшие уши, распрямилась, улыбнулась, глядя на долгожданный снег, падавший всё гуще. Вокруг посветлело. Белый свет, белый снег, новая жизнь… Откуда это необычное для неё чувство? А, неважно! Полина снова подхватила сумки и пошла дальше через снежную круговерть.
ГЛАВА 3. И серый волк
В лесу было хорошо. Даже тяжёлая сумка не мешала наслаждаться вкусным осенним воздухом, тишиной, снегом, бережно и бесшумно укутывающим лес, как когда-то бабушка укутывала в вату хрупкие ёлочные игрушки, старые, такие красивые и необычные. Полине они очень нравились, нравилось их рассматривать, выбирать для них место на ёлке, и потом — любоваться при свете электрической гирлянды, ласково мерцающей среди тёмной хвои.
Полина шла не торопясь, улыбаясь своим воспоминаниям, наслаждаясь свежестью, снегом, предчувствием перемен, ожиданием чуда — таким, какое всегда бывает на Новый год и ещё — когда выпадает первый снег. Внезапно из глубины памяти всплыло другое воспоминание, давно задвинутое в дальний угол, похороненное.
Бабушка запрещала не только ходить в лес, был и другой запрет: подниматься на чердак. Это, как и прогулки по лесу, разрешалось только вместе с бабушкой, а одной почему-то ни в коем случае нельзя было. Почему? Полина никогда не могла этого понять. Бабушка говорила что-то о том, что лестница опасна, что Полина может упасть, но в это объяснение было очень трудно поверить.
Ничего опасного в этой лестнице не было, крепкая такая, надёжная, если хорошо держаться — абсолютно ничего случиться не может. А Полина держалась хорошо, потому что лестница, конечно, несколько тревожила девочку, боявшуюся высоты. Но не настолько она её боялась, а лестница была сделана на совесть. И потом — в чём разница-то? Ну залезла бабушка на чердак первой, а Полина следом. И что? Если Полина начнёт падать с "опасной лестницы", бабушка её всё равно не спасёт! В общем, такое объяснение Полю ни коим образом не удовлетворяло, а другого у бабушки Фаи не имелось!
Между тем, чердак звал, манил… Конечно, ничего там особенного не было: связки сухой травы, привязанные к балкам, пыльный хлам — и только. Но этот хлам притягивал Полину сильнее, чем магнит железную стружку! Какие-то старые журналы, книжки без обложек, лишившиеся половины страниц, мамины школьные тетради… Поле всё было интересно!